🚔 Майор 🚓

[JOUR]

Добро пожаловать на мою ветку !

​

​

Я сын полковника МВД в отставке. Когда я рассказываю друзьям отцовские истории, многие удивляются, а некоторые просят не останавливаться, и продолжать дальше.
На дворе 2019 год, а большинство ларьков, мини-маркетов и закусочных крышуется также, как и раньше.

Кто эти занимается?
Бывшие сотрудники полиции высших рангов. Равно как и у девушек, предлагающих платные услуги, сутенерами нередко бывают бывшие менты.
Как видите, даже спустя 20 лет в нашей стране сохранились некие уклады 90-х. Связи решают все.

Хорошо ли живут люди, покинувшие ряды правоохранительных органов?
Многие занимается теми делами, что указаны выше, кто-то дает платные консультации и оказывает юридические услуги, ну а некоторые просто живут на пенсии и наслаждаются жизнью.

Хоть моему отцу и 48, но сейчас, спустя несколько лет после службы, он гоняет на новеньком Крузере и частенько летает отдыхать за границу.

Я хочу рассказать его историю, начиная с 1993 года, когда он выпустился из горнодобывающего института и пошел работать в милицию, до наших времен.
Все статьи, публикуемые здесь, будут идти в виде отдельных историй, как будто вы читаете книгу, Все истории написаны со слов отца, и будьте уверены – пережил он многое.

​

Итак, начнем, 1993 год.

 

[JOUR]

Шел 1993 год.
В рядах МВД был страшный кадровый голод, и на работу принимали всех подряд, начиная от докторов и заканчивая слесарями.

Не имело значения, где ты учился. Брали и тех, чье образование было далеко не юридическим.

Так я попал в «ментуру» со своим шахтёрским образованием.
Врачебная комиссия, приказ - всё, я стажёр.

Начались первые мучения:
гора повесток*(повестка – вызов на допрос) от аттестованных сотрудников – горе офицеров и двухнедельный обход территории с целью вручить их лично в руки.

Так прошло две недели.
И вот, мой руководитель – подполковник Нестеров, принес мне четыре уголовных дела и сказал:
«Расследуй!».
Что означали на тот момент его слова, я не знал. 4 дня я перекладывал дела с одного стола на другой, пока мой сосед по кабинету – майор Кудесников интересом не спросил:
«Чего сидим? Кого ждем?».
К слову, о моем соседе по кабинету. Майор Кудесников, вечно подшофе, всегда имел под своим столом чекушку водки и имел привычку начинать рабочий день с «легкого завтрака».
Именно с ним было связано мое боевое крещение. После принесённой мной бутылки водки, в течение дня, не выходя из кабинета, майор Кудесников с моей малозначительной помощью расследовал мое первое уголовное дело.
На второй день было предъявлено обвинение по статье 206 ч.2 УКРСФСР («хулиганка»), а на третий – дело было сдано прокурору с «обвиняловкой».

 

[JOUR]

В конце 90-х, быт в "ментовке" сильно отличался от нынешних времен.
Взятки в основном брали спиртным, неизбалованные - деньгами, а друг другу менты вообще помогали бесплатно.

Это сейчас ни своих, ни чужих нет.
Мелкие начальнички жили скромно, на дорогих машинах не ездили.
Большое начальство – другое дело, но там и возможности другие. Дома строили, и естественно, не на кровно заработанные.

Проработав около 6 лет, пришлось идти учиться.Появились новые требования, нужно было обязательно иметь высшее юридическое образование, чтобы остаться в органах. В 1999 году я поступил на заочку юридического факультета.

Учился два года, на сессии руководство отпускало с неохотой, зачастую приходилось работать и дежурить во время сессии. В итоге, кое-как закончил вуз и рванул в следствие.
Лейтеху я получил в 1994 году, после стажерства и учебки. Старлея – через 3 года. Звания очередные, и их раньше давали не за заслуги, а когда приходило время.
И не важно было, как ты работаешь. Хорошо или плохо. Есть у тебя наказания, или нет, положено – получи.

 

[JOUR]

Итак, начались мои ментовские будни.
5 лет работы в отделе дознания не прошли даром, и за эти годы я получил большой жизненный опыт.

Алиментщики, хулиганы, семейники – в большинстве своем дауны и имбецилы.
Алиментщики – конченые алкаши, бросившие своих детей, лопают беспробудно.
Хулиганы – контингент немного получше, среди них были и нормальные пацаны, попались случайно.
Семейники – по большей части, встречался классический пример русской семьи из провинции, муж – быдло и алкаш, жена – проститутка, в целом это драки, скандалы, разборки. В общем, сплошная семейная драма.

Были и дежурства до утра, выезды на заявки, осмотры «жмуриков» (лиц, умерших совей смертью при неизвестных обстоятельствах).
Вот в таком бешеном угаре, в грязи и смраде пролетели незаметно 5 лет моей жизни.

 

[JOUR]

1999 год.

Через 6 лет закончилась моя жизнь «бедного» мента, началась новая жизнь – я стал следователем, человеком в «белой панамке».
Следователи тогда были уважаемыми людьми в ментуре, процессуально независимыми, т.е. по некоторым вопросам не требовалось согласование с руководством.

Изменился и контингент граждан, с которыми приходилось общаться. «жулики» были более приличные:
квартирники, грабители, разбойники, обманщики, вместо алкашей появились наркоманы – самые «отстойные» среди всех.

Изменился контингент «терпил», это в основном обеспеченные люди, которые повышали благосостояние «следаков», за качественное и ускоренное раскрывание дел.
Да и «жулики» были не безбедными, точнее их родственники. По крайней мере, денег на адвокатов у них хватало. Адвокатов развелось немерено:
дорогих, дешевых, умных и не очень, посредством которых также повышалось благосостояние «следаков».
Бабки брали за все:
за информацию по делу, за «свиданку» в СИЗО, да и просто за подгон клиента.

К слову, перейдя в следствие, спустя небольшой промежуток времени я сразу получил капитана.
В общем, началась счастливая жизнь.

 

[JOUR]

Жизнь в милиции кипела.
Опера пили с утра до вечера, особенно «участники»,. Да и невозможно им было трезвыми работать. Все у них было:
и «тухляки»(сгнившие трупы»), и «расчлененки» (расчлененные по частям). Попробуй такое трезвым посмотри. К смерти они все привыкшие.
Их работе не позавидуешь, как «мокрухи» случаются, они всем убойным отделом неделями на работе живут.
Да и ценили их обычно больше чем остальных оперов:
«квартирников», «транспортников», «наркоманов». Крышевали всех, кого могли. Опера, работавшие в розыске, брали деньги за то, чтобы не искать жуликов, объявленных в розыске.

ИВСники и те, которые контролировали обезьянники (КПЗ), также зарабатывали как могли.
ИВС (изолятор временного содержания) - на передачках, на нелегальных свиданиях, «дачки» они чистили и выгребали из них все, что могли.
Те, кто работали в обезьянниках, куда доставляют всех семейников и мелких хулиганов, тоже брали все что могли. Эти-то ничего не помнили спьяну, что у них было, там и часы, и золото, и деньги у них уходили.

Дежурка тоже зарабатывала как могла. В основном, за слив информации, потому что первые её узнавали, особенно по трупам. В то время, конкуренция среди ритуальных фирм была высокой, а те, в свою очередь, неплохо платили, чтобы предложить свои услуги первыми.

Самый низший класс в ментуре – пэпсы (ППС). Вот они действительно «мусора». Им ничего не чуждо, карманы всякой пьяни почистить – запросто. Берут все, от денег до зажигалок и сигарет.
Контингент – быдловатый, в основном приезжая деревня. Наркоту наркошам продать им не западло. Многие из них и с черными маклерами работали, потому что часто выезжали на заявки, встречались им квартиры, где владельцы – одинокие старики или алкоголики. Эту информацию за бабки сливали риелторам.

Дэпэесники (ДПС) тоже из этого класса, только на дорогах. Приходит молодой на службу в ДПС, худенький такой, скромненький, а через месяц-два его уже не узнать - наглый и упитанный. Эти тоже ничем не гнушаются:
и машины, которые в розыске за бабки пропускают, и на наркош с весом пропускают, машины ворованные, либо с перебитыми номерами тоже не видят. Про взятки вообще молчу. Все гайцы чуть ли не подпольные миллионеры, упакованы по полной.

 

[JOUR]

Первое дело в следствии – малолетки.
5 несовершеннолетних украли 5 ящиков мороженого из киоска.

Вообще, в то время у малолеток был свой мир и свои правила, самое главное из них – воровать только на своей территории. Опера их всех обычно знают, т.е. знают кто, чего и где ворует.

Как вы уже наверняка поняли, без помощи оперативного отдела тут было просто невозможно обойтись. Я неделю уламывал «старого опера» - Вована, найти этих малолеток, которые тиснули мороженое из киоска и, наконец-то, за бутылку он согласился помочь. На следующий день он привел троих, уже виновных малолеток, сознавшихся во всем, и даже в том, чего они не совершали.

Самая жесть наступала потом. Мало того, что пиздюки всегда врут, и чтобы состыковать все показания, нужно провести кучу очных ставок. Так ещё у каждого пиздюка должен быть адвокат, представитель несовершеннолетнего и соцработник, т.е. сначала тебе нужно собрать всех и только потом ты уже можешь провести очную ставку.
Что такое очная ставка, спросите вы?
Это допрос двоих подозреваемых одновременно. Она проводится в случае, если показания задержанных расходятся, и необходимо узнать, кто говорит правду, а кто врет.

Пройдя все круги ада, очные ставки и психологические эксперименты, все не заканчивалось. Тут за малолетками еще побегаешь, потому что нужны анализы, а их найти сложно из-за того, что они постоянно гуляют, понюхивая клей.
Короче говоря, когда тебе вручают дело с пиздюками – похоже на суровый приговор. Да и поиметь с них нечего.

 

[JOUR]

В конце 90-х было много всяких жуликов, но иногда встречались совсем полные дебилы.

Как-то я расследовал кражу и при осмотре квартиры обнаружил, что жулики туда проникли странным образом, через подвал,
Они разобрали половицы деревянного пола, так и попали в квартиру. Квартира находилась в двухэтажном доме, полы и перекрытия в котором были деревянные.
Вели себя вообще непонятно. Квартира была набита старинными вещами:
книгами, иконами и.т.д. Жуликов почему-то это не интересовало. Они идиоты, похитили:
телевизор, микроволновку и электрочайник. Хата была набита антиквариатом, который при желании можно было продать примерно раз в 5 дороже чем все то, что они похитили.

Кроме того, жулики съели всю еду из холодильника и выпили все пойло, залапали все что могли. А напоследок вообще решили постирать свои вещи, замочив их в ванной хозяев, но не успели выстирать и высушить, кто-то их спугнул.

Опера, разумеется, поймали этих двух чудиков, наверное, они как раз только что откинулись. Поймали по отпечаткам пальцев, отпечатки были в ментовской базе.

Ржали потом всем отделом, причем вместе с жуликами, потому что они все рассказывали, не таились, операм даже их, как говорится, «колоть» не пришлось. Рассказали все в красках, с юмором. И как на дело по пьяни собирались, и кто на хату навел. Навел знакомый, который в этом доме проживал. В то время наличие какой-нибудь бытовой техники в доме, уже являлось престижем. О том, что в квартире был антиквариат, никто не знал.
Потому что нормальное жулье, прежде чем выносить хату с антиквариатом, сначала ищет куда его можно сбыть. Ворованное обычно сбывают в первые сутки, в этом и весь смысл.

 

[JOUR]

Шел 2000 год. И я, тогда еще по-прежнему капитан доблестной милиции, впервые столкнулся с квартирными мошенниками, имеющие своё прозвище – черные риелторы.

Квартирные мошенники – это жулики особой категории. Хитрые, увертливые, в каких-то аспектах грамотно юридически и нотариально подкованные.
Главная их черта – алчность и неутолимая жажда наживы, для них ничего святого нету.

Контингент «терпил» у них особый: одинокие, больные, беспомощные старики. Спившиеся алкоголики любых возрастов с большими долгами по коммуналке, которые плохо ориентируются в ценах на недвижимость, а точнее - вообще не «бум-бум». Как правило, люди доверчивые, и именно поэтому черные риэлторы и поднимают тонны бабла, пользуясь этим.

На мошенников работает целый штат: инженеры участков в ЖЭКах дают информацию по лицевым счетам в квартирах, у которых одинокие собственники. Помимо инженеров, у каждого мошенника свой нотариус на подсосе.

Бесспорно, лакомый клиент черного риелтора – типичный алкаш. С такими работали по отлаженной схеме.
Сперва, после получения информации об одиноком в хате пьянице, по заказу риэлторов его начинают обхаживать такие же алкаши, спаивают, уговаривая продать квартиру, купив меньшую с доплатой, и выдать доверенность на право продажи с правом получения денег.
В конце концов, в полупьяном состоянии «терпила» ломается, подписывая такую доверенность. Да, "Терпил" просто спаивали.

Зачастую, за одним и тем же «терпилой» охотилось сразу несколько «черных маклеров». Поэтому они их сами прятали, поили, пока не получат доверенность. А уже после этого, эти «терпилы» никому не нужны.
В лучшем случае, халупу какую-нибудь купят в области, в худшем – выкинут на улицу.
В моем случае халупы им купили в области, в глухих деревнях.

 

[JOUR]

Работая в следственном отделе 2-й год, значение слова «расследовать» я понял только тогда, когда получил дело с мошенниками-квартирниками.

Дело снилось по ночам, версии, мысли, комбинации. Ночью просыпался, записки делал, как жулика прижать. Хитрый, сука попался, да не он один. У этих с интеллектом вообще все в порядке.

Как только дело возбудили, «ходоки» пошли со всех сторон.
Адвокаты у них тоже не из дешевых. В то время я о бабках почему-то не думал.

"Терпилами" были двое стариков. Их мошенники так обкрутили, что практически выкинули на улицу. Бабку таблетками-транквилизаторами кормили, деда поили, родственников к ним не подпускали. Обещали им купить дом в деревне, чтобы они свою старость на свежем воздухе проводили, а вместо шикарной трешки в центре города они получили хижину в области.

Короче, с таких жуликов бабки в падлу брать, так захотелось этих мразей наказать. Дело куда только не таскали, все руководство его читало, видать эта мразь на них на всех выходила, но сделать уже ничего не могли, «доказуха» железная была.

Было у меня еще одно дело по риэлторам, там вся семья жуликами оказалась:
мать и два сына.

Началось все с трупа престарелой женщины, который нашли на улице. Опойка была, жила в частном доме. Умерла якобы от того, что каждый день квас - керогаз, возраст уже так пить не позволял, вот сердце и не выдержало. Про дело тогда никто и не думал. А когда соседка пришла и сказала, что к умершей перед смертью, последние полгода какие-то сомнительные парни ходили, лекарства носили, документы на дом у нее пропали, стали раскручивать.
В итоге, выяснили, что эти два парня - черные маклеры, поили ее паленой водкой с сердечными лекарствами, забрали документы на дом, а перед этим доверенность на право продажи с правом получения денег через нотариуса сделали. Так и потянулся шлейф. Труп за ними оказался отнюдь ни один. Когда у них дома проводили обыск, обнаружили потайную комнату, в которой они держали терпил, их пристегивали наручниками к батареям. Маманя их кормила и следила, чтобы не убежали. Сынки этим временем продавали квартиры.

«Черных маклеров» крышевал БЭП (Борьба с Экономическими преступлениями) и как только на них появлялись какие-нибудь «заявы», всю информацию по ментуре сразу им сливали, бумаги «марафетили», а все официальные агентства недвижимости вообще платили им за сделки.

 

[JOUR]

Следственных действий в уголовном деле много, но самое основное - допрос.

Вести допрос - процесс творческий, потому что жулики с большим стажем и многими судимостями обычно никогда не отказываются от дачи показаний. К следакам они поступают от оперов, уже подготовленные.
Даже если у них есть адвокаты, то они так, для мебели, потому что такие жулики знают больше, чем адвокаты. Те, кто попадают по серьезным статьям, уже знают, на каких зонах будут отбывать наказания. В своих преступлениях такие колятся сразу и дают операм расклад, но если из группы жуликов, которые принимали участие в совершении преступления, опера ловят не всех, то остальных, как правило, жулики не сдают, берут все на себя.
Опера, как всегда, гонятся за раскрытием «глухарей», и чтобы заработать «палки» как у нас говорят (т.е. раскрыть глухари - дела, где не установлены жулики) пытаются на таких жуликов их повесить. «Порядочные жулики» берут на себя только то, что совершили, ничего лишнего. Следаки в таких случаях выступают в роли писарей, их дело фиксировать показания.

Сложнее с мошенниками. У этих как обычно куча дорогих, но бестолковых адвокатов, с большими понтами, которые придираются к каждой запятой. Обычно затягивают следствие по разным надуманным причинам, среди которых самая распространенная - болезнь жулика. У этих сразу возникают самые разные болезни, которыми они ранее никогда не болели. Адвокаты в это время ищут всякие ходы для решения вопроса о прекращении дел, естественно, иногда и находят, за большие бабки-то.
Такие жулики обычно показания не дают, и тогда следствие начинает рыть и копать вслепую. Как правило, выясняется больше, чем то, за что эти жулики попались. В ходе допросов они всегда врут.
Но у следаков с опытом есть уловка как их грамотно допросить.
Я когда таких допрашивал, адреналин такой получал, мама не горюй. Бывало допрашиваю, жулик пургу несет несусветную, все записываю. На следующий день опять приглашаю на допрос и допрашиваю по вопросам, т.е. ответ – вопрос, один и тот же вопрос записываю в разных вариациях с одинаковым смыслом. Вот тут-то жулики и плывут.

 

[JOUR]

Отойдем от следственного отдела и заглянем в оперативный.
Опера – отдельные личности. Большинство из них до прихода на службу состояли на учете в комнате по делам несовершеннолетних, потому что косячили по малолетке. Практически все они, можно сказать, клоуны и балагуры. Что только они не вытворяют порой, чтобы вычислить и поймать жуликов. Фантазии у них хоть отбавляй.

Был случай один, году в 2001-2002. Тогда жулики прокольщики появились, те, которые тырили сумки или кейсы с деньгами у лиц, которые приезжали из других регионов покупать автомобили.

Пасли этих терпил с момента въезда в город, как только завидели номера автомашин с других регионов. Главная задача этих жуликов - любым способом вытащить терпил из собственного авто, да так, чтобы сумка или кейс с деньгами остались в машине.
Роли жуликов были разыграны заранее, обычно их было трое-четверо. Один отвлекал (либо два отвлекающих сразу), второй был на шухере, третий вытаскивал сумку из машины.

Терпил заставляли выходить из своих машин тремя способами.
Первый способ – лили под капот отработанное масло, терпила выходил, думая, что двигатель не исправен, и начинал в нем копаться.

Второй способ - инсценировали легкое ДТП, и пока шло разбирательство, тырили деньги.

Третий - останавливали терпилу на машине с просьбой показать как проехать в какое-нибудь место.
Как правило, такая банда не останавливалась на одном «клиенте» и за день такие жулики имели сумму в размере стоимости от 2 до 5 автомашин.

 

[JOUR]

История одного опера.

Обратился один пострадавший в ментуру, у него вот таким способом прокольщики тиснули сумку с деньгами, а приехал он из другого региона за новой машинам. Решили по горячим следам поймать жуликов.

Мы выехали за город, на машине повесили чужие номера, обляпали их грязью, окольными путями въехали в город, в том месте, откуда обычно жулики пасут приезжих, и стали спрашивать у них, где в городе можно купить нормальную тачку. С собой у нас был чемодан, в котором якобы были деньги, но на самом же деле - книги .

Жулики нас привезли в район, где как мы знали, тачками никто не торгует. Как выйти из этой ситуации не знали, помог случай. Мимо шла тетка, спросили у нее, про автобазы и автомагазины. Она пояснила, что в этом месте таких отродясь не было. Мы стали орать на жулье, что мол они нас на бабки кинуть хотят, те повезли нас в другой район, где якобы склад – база автомашин. Приезжаем, к нам подъехал автомобиль, где водитель обратился с просьбой помочь его отремонтировать. Пока один из нас с ним под капот лазил, эта акция у жуликов была запланирована, я сидел в своей машине и наблюдал, как жулики комедию перед нами разыгрывают.

Что только они не делали, чтобы я из машины вышел, и чемодан свой с "книгами-бабками" оставил. Наконец, придумали, «поломка» в автомобиле, под капотом которой мой напарник лежал, сложная оказалась.
В общем, надо было ему помогать, да и жуликам надо было дать возможность доиграть свои роли. Вышел я из своего авто, слышу - дверка задняя открылась и закрылась, значит, чемоданчик мой взяли.
Тут опера наши подъехали, и начали всех вязать. Вдруг, тот парень, у которого в руках мой чемодан, решил сбежать. Мой напарник выстрелил, попал в чемодан, тот с испугу сразу лег на пол.
Короче, всех повязали, и в отдел. Тут адвокат нарисовался, так мол и так давайте чемоданчик вскроем, не могут, мол, опера на задержание 300 штук косарей с собой возить. Опера тем временем чемодан бабками паковали. Мы этот чемодан адвокату - на, мол, смотри - мы все можем.

Адвокат чемодан открыл, и как бабки увидел - сразу сдулся. И не подумал, дубина, проверить то место на чемодане, где был след от выстрела.

Через три дня ходоки пришли, стали просить жуликов отмазать, бабки и машину новую предложили взамен, ключи от нее принесли. Мы этих ходоков еще и на взятке повязали. Поехали все жулики по зонам.

 

[JOUR]

История одного опера.

Был один квартирный вор, в 2003 году, четыре срока уж отмотал по этой статье (ч. 3 ст. 158). И хотя был торчащим наркоманом - отличался редкостной для «урок» бережливостью, откладывая с каждой кражи часть прибыли на чёрный день, «про запас».

На тайники с денежками и золотыми украшениями во взятых им на абордаж квартирах чутьё он имел зверское, находил практически всё. Хозяева потом возмущались:
«Это кто-то из своих обокрал, кто всё нычки знал наши!» А просто прятать надо уметь! Люди же стандартны до противности: ежели сунул ценности в сливной бачок в туалет или в вентиляционное отверстие на кухне, или прикрепил их к тыльной, обращённой к стене стороне ванны, то думает, что до такого вору без подсказки ни за что не додуматься.
Ворюга тот неприхотлив был, и из квартир забирал все – деньги, золото, аппаратуру, антиквариат, что-либо из одежды. Таким вот образом, погуляв на воле в последний раз около года и активно бомбя хаты, он скопил себе целое состояние – почти десять тысяч долларов (тогда это было около 350к деревянных)!

Потом мы его хлопнули, раскололи на явки с повинной на все многочисленные кражонки. Но при этом, он оговорил себе у оперов, что в благодарность за предоставление им кучи раскрытых преступлений в отчётность они при воспроизведении на месте одной из краж по дороге из СИЗО завезут его к нему домой, где он мог бы наскоро перекусить и помыться. Как мы позже догадались, у него была задумка отдать накопленные и спрятанные у него дома в необнаруженном ментами тайнике баксы матери - чтобы той было на что нанять солидного адвоката. К слову, жил он с матерью и родным братом, который тоже имел ходку по такой же статье. Привезли мы его на адрес, мамаша его по тарелке супа нам налила. Пока мы уплетали – кинулся он в ванную, заглянул в заветную нычку под кафельную плитку на стене - пусто! Кто взял - Бог знает. Вышел он из ванной бледный, сам не свой, спрашивает потерянно:
«Мам, а где брат мой?», та ответила:
«Да уехал куда-то на «Мазде», купил недавно, на какие шиши - непонятно…» .
И пошло-поехало:
проклятья, крики, ругань… Мы, внимающие этому спектаклю, лишь посмеивались:
вор у вора украл! Ничего, пусть побудет и сам в шкуре обворованного, может, чему-то хоть это его научит!

 

[JOUR]

История одного опера.

2004 год, разбойное нападение на водителя и экспедитора, которые везли с собой крупную сумму денег, которую получили на разных точках после реализации товара.
Экспедитора так отметелили, что живого места на нем не было.
Водитель сбежал. Мы сразу подумали, что навел водитель, и он в теме. К счастью, экспедитор знал номер его сотового телефона.
Сидим мы в отделе с операми, думаем, как дело-то раскрыть, ведь за глухари по разбоям всем по шапкам раздавали ой как неслабо. В итоге, надумали.

Звоню я на этот сотовый телефон, который экспедитор дал - трубку берет бабенка. Я ей говорю, "вы типа участвовали в лотерее магазина по продаже бытовой техники и выиграли большой телевизор «Самсунг» диагональ 100, приходите, мол, завтра, туда-то, к 11 часам, получите свой приз".

Бабенка, разумеется, заинтересовалась, сказала придет.
На следующий день, когда мы к магазину двинулись, случайно встретили там заместителя прокурора. Говорим:
"Сейчас жуликов по вчерашнему разбою ловить будем". Он решил остаться и посмотреть.

Зашли к администратору зала, посветили ему перед носом удостоверением, предупредили, что якобы у вас лотерея разыгрывалась, некая особа выиграла телевизор. Вы ее за выигрышем к нам в зал отправьте, а мы менеджерами по продажам пока побудем, вот и бейджики уже все нацепили.

Зашла тетка, с ней два мужика, при ней сумка. Администратор провела ее к нам, в итоге, мы их всех и повязали. У бабы в сумке оказались те самые 150 косарей, которые забрали у экспедитора. Один из этих двух мужиков и был водителем.

 

[JOUR]

Вот вы и узнали немного об оперативном отделе. Теперь вернемся непосредственно к моей карьере.

2004 год. Я тогда еще был следователем, и у меня в производстве шло дело по статье 111 ч.1 – умышленное нанесение тяжких телесных повреждений.
И терпила, и жулик – чурки, жулик терпилу ножичком немного порезал. Пока дело возбуждали, терпила лечился, вышло так, что он с жуликом помирился. Никому уже ничего не надо, только мне дело нужно в суд направить.

Терпила показания меняет, что сам на нож бросился, жулик говорит, типа мясо резал, а терпила случайно на нож попал. Не дело, а хуйня какая-то. Дело на контроле в прокуратуре, как и все тяжкие статьи.

Через 1,5 месяца после того, как я нарыл и накопал доказуху, меня вызывает начальник и говорит:
«мол, надо дело прекращать». Тут я понял, что чурки начальнику моему занесли. Делать нечего, дело я прекратил, потому что с начальством ссориться - все равно что ссать против ветра.

Через некоторое время меня вызвал начальник, конверт с деньгами передал. Оказалось - сто тысяч. Это была моя первая крупная взятка, а точнее, благодарность руководителя.

 

[JOUR]

Дежурство на сутках - очень неприятная вещь, но никуда от этого не деться.
Обычно это происходит один раз в неделю, с 8 утра до 8 утра следующего дня. На сутках чувствуешь себя, как «мальчик на побегушках».
Дежурная папка и много всяких заявок.
Дежурный – начальник смены дежурной части, куда только не пошлет. В дежурных частях зачастую сидят малоквалифицированные люди, которые плохо знают уголовный кодекс. Как правило, приходится с ними спорить до седых волос, потому что посылают отнюдь не на свои заявки.
Больше всего за сутки заявок дознавательских, потому что у них вся мелочь и бытовуха. Меньше всех у следственного комитета, у них убийства и тяжкие с малолетками.
Кроме того, следственный комитет, как правило, дежурит на дому, а дознавалки (среди них, в основном, молодые девки), как правило, молодые и неопытные, которые мало что могут. Вот дежурный и сует на все заявки следаков.
И начинается ругань из-за заявок. Дежурному же надо быстрее послать кого-нибудь на заявки?

Следаки – специалисты широкого профиля, могут все. Бывало, и на износ на мокруху выезжал. И так всю ночь.
Редко когда получалось уйти домой в 8:00 - ведь свои-то текущие уголовные дела тоже приходилось делать.

 

[JOUR]

Милицейская памятка времен СССР для определения национальности

 

[JOUR]

Как-то я расследовал кражу.
Два жулика, у одного из них 6 ходок, 27 лет из всей своей жизни он на зонах чалился. В этот раз они с подельником телик стырили, продали и пропили.

С первым жуликом, который еще не сидел, все было просто, терпила знал его место жительства, поэтому найти его не составило труда. А урку этого с шестью ходками пришлось в розыск объявить.
3 месяца его искали, а в конце ноября он сам пришел, со сломанной ногой, и попросил чтобы его закрыли. Был у меня шок:
чтобы жулик сам пришел и попросил его закрыть – таких случаев еще не было.
А он пояснил:
жить негде, жил у сожительницы, поэтому мы и не могли его найти. Она квартиру продала, он ногу сломал, на дворе зима, податься некуда, а на зоне ему лучше будет, он там как дома. Заявление написал прокурору, тогда они жуликов арестовывали, а не суд. Прокурор, когда заявление его увидел – охренел, но согласился.

Спустя 3 года, этот жулик принес мне бутылку хорошего коньячка в знак благодарности, мол, «спасибо, что от голода и холода его спас».
Вот такие вот чудеса у нас бывают.

 

[JOUR]

Слышали про термин «профессиональная деформация»?

Проработав много лет в ментовке, мое чувство сострадания притупилось, я стал равнодушным к смерти. Каких только жмуриков только не видел:
с раскроенными черепами, расчленённых, расстрелянных, утопленников.

Жуликов поначалу жалко было, которых привлекал, но начальник сказал:
«будешь жалеть – работать не сможешь».

У каждого следака должен быть обвинительный уклон в работе (т.е. должен научиться только обвинять и не оправдывать). Так постепенно притупились многие человеческие чувства.
Иногда жулики нравились больше, чем потерпевшие. Ибо среди терпил иногда такие мрази попадаются, что любой преступник позавидует.