Дневник заключенного

[JOUR]

Тюрьма - очень занятное место. Здесь полно парадоксов. Пока ты валяешься на шконке и ничего не делаешь - тебя бесплатно кормят, одевают. Но если вдруг тебе приспичило выйти на работу, и там даже начали выдавать более менее неплохую зарплату, то припоминают абсолютно все.

Оказывается, все, что тебе выдавали до этого момента, записывалось в личное дело и шло за тобой по пятам. Прощайки, гады (ботинки) , зимние куртки, штаны, лепни и многое другое становится довольно дорогим удовольствием, от которого ты никак не откажешься. Нечто подобное на свободе стоит раза в 2 дешевле, но гуфсин использует свою монополию на полную катушку и старается отбить затраты даже на тех, кто не платит вовсе.
Да еще окажется, что по записям ты эти шмотки брал каждый год. Постоянно, целыми комплектами. Хотя в реальности, их выдавали только по приезду. Таким образом кладовщик просто списывает недосдачу перед очередной проверкой. Заполняет бумаги, подделывает подписи. Вроде как все срабатывает. И так раз за разом, до тех пор, пока арестант не выходит на работу и не начинает задавать вопросы.

Если что-то остается от зарплаты, то это съедает счет за питание. Не важно, ходишь ты или нет, по закону должен, поэтому в любом случае будут списывать. Хотя еда не планирует становиться лучше, но сумма в этой графе с каждым месяцем неуклонно растет, обгоняя любые надбавки. А если по состоянию здоровья стоишь на диете, то и за это начнут вычитать. Никогда не подумаешь, что кусочек маргарина и пайка белого хлеба по утрам может столько стоить. Хотя по закону должна быть совершенно другая диета, которая практически полностью отличается от обычного питания.

 

[JOUR]

Жизнь в тюрьме не отличается особым разнообразием.
Каждый день, за редким исключением, - день сурка.
Подъем, проверка, завтрак, работа/учеба/сон до обеда, проверка. После опять надо как-то убить время до ужина, подойдут те же варианты, что и до обеда. Ну а после ужина остается всего ничего до очередной проверки и отбоя.

Все, можно считать, что День прошел. Да и черт с ним. И так постоянно. Те, кто работают, перестают любить выходные, потому что просто не знают чем заняться в появившееся свободное время. Часы, которые так ценятся на свободе, в тюрьме, наоборот, превращаются в обузу, с которой надо что то делать.
Иногда привычный порядок вещей нарушают какие-то события и мероприятия, чаще всего негативные. То комиссия заедет проверить, все ли у нас хорошо, то серьезный шмон по лагерю наведут.

Порой случаются ЧП. Какое-нибудь строение загорится. Хоть какое-то развлечение. Под звук сирены Приедут пожарные и устроят показательное выступление. Или появится тот, кто не выдерживая местных условий, решит покончить с жизнью. Либо со своей, либо с чужой. Во всех случаях, ничего хорошего из этого не выходит. Опять в лагере начинается беготня. Ходят опера, всевозможные ответственные, ищут крайних и что-то запрещают.
Не ждешь никаких перемен к лучшему, лишь бы хуже не стало. В таких условиях понимаешь, что отсутствие новостей - уже хорошая новость.

 

[JOUR]

Времена изменились. Сейчас мусора, в основном, никого никуда не гонят и ни к чему силой не принуждают. Живи как хочешь, занимайся тем, что пожелаешь.
Многие по приезду в лагерь предпочитают испытать тюремную романтику на себе. Приобщаются к общим делам, либо по началу вообще ничего не делают.
Вот только последний вариант подходит не всем, у многих он продлится не так долго, как хотелось бы. Считается, что все должны приносить пользу, одни сидят на фишке, другие наводят движухи, постоянно на связи со свободой и криминальным миром.

Если ты уже стар, то никаких вопросов не будет. Делай, что хочешь, а если еще и на пенсии, то вообще отлично, удели пять пачек сигарет (иногда рубль) на общее, и на этом стоп. Ну а для молодых безделье даже здесь удовольствие не из дешевых. Если ты еще полон энергии, то готовься к давлению со стороны блатных. Просто так валяться никто не даст, придется отстаивать это право. Существует вариант либо просто раз в месяц уделять определенную сумму на общее, Либо поддерживать игру, где можно проиграть гораздо больше или же меньше, может даже выиграть. Иначе твой социальный статус упадет и полетишь в шерсть. Будешь жить в обществе крыс, шнырей и барыг.

Можно обойтись и без этого, послужив общему делу. Серьезные ребята в изолятор не ездят, им не до этого, но там всегда кто-то должен сидеть. Будешь страдать за весь отряд, за саму идею, соберешь кучу нарушений за всякую фигню и с небольшими перерывами поедешь отсиживать 15 суток. А там как повезет, может даже на пол года туда попадешь. Все бы хорошо, вот только не греется у нас изолятор в последнее время, придется сидеть на одних хозяйских харчах. А сигаретка станет роскошью.

 

[JOUR]

Все так ждут освобождения.
Строят планы, мечтают о том, как все у них наладится, забывая о том, что жизнь на свободе далеко не сахар.
В тюрьме тебя охраняют, одевают, кормят, узнают, соизволишь ли ты поработать или поваляешься, отдохнешь. Спокойствие и стабильность.

А на воле все далеко не так радужно. Ты никому не нужен, тем более с судимостью. Человек второго сорта, если не третьего. Всем плевать на тебя, за исключением родных и близких, но и у них свои проблемы, которые требуют сил, времени и своевременного решения.
Тебя выпускают в суровый и жестокий мир, бросают на произвол судьбы, где все, что у тебя будет, зависит только от тебя. И тут уже поджидает ненавистная работа, любимые пробки. За углом стоят сплошные нервы, стрессы и вся эта серая действительность. А за все надо платить: одежда, еда, свет, газ, вода, даже возможность подышать этим городским воздухом, со всеми его неприятным особенностями стоит денег.

Возникает вопрос:
так что же такое свобода и где она начинается?
Говорят, что свободный человек даже за решеткой свободен. Получается, что она начинается внутри тебя. Это твое мировоззрение, мироощущение. И чтобы стать свободным, нужно начать с себя. Избавиться от страхов, комплексов. Очистить голову от дурных мыслей, понять, кто ты есть и чего ты хочешь. Добиться того, чтобы решения опирались только на твою совесть и ценности и не зависели от мнения окружающих.
Да это тяжело, но оно того стоит. И тогда жизнь станет лучше, работа превратится в дело жизни, призвание и не будет так угнетать.
Вот только добиться подобного очень непросто. Необходимо измениться, расстаться с тем образом жизни, к которому привык. Может получиться как с попугаем, у которого открыли клетку, а он не летит, потому что не знает другой жизни.

 

[JOUR]

Любым тоталитарным режимам, в которых человеческая жизнь ничего не стоит, рано или поздно приходит конец. Подобное случается и в лагерях, где этот процесс называется разморозкой, то есть переход от красного цвета к черному, от мусорского порядка к людскому. Правда, смена окраски не так проста, как хотелось бы.

Для того чтобы это событие всё-таки произошло, необходимо привлечь внимание к проблеме, нужно чтобы люди узнали, что творится внутри лагеря. Тогда администрация не сможет больше отмалчиваться, и все нарушения выльются наружу. Но к сожалению, у простых зеков нет возможности сообщить об этом внешнему миру, связь есть только у тех, кто подобным раскладом дел доволен и наслаждается жизнью, пока другие страдают. Да и контролирующие органы не спешат на помощь, пока не поднимится шум.

Если нет сильного накала страстей, используются относительно мирные методы отвоевания личного пространства. Мужики могут объявить голодовку, или просто потихоньку нарушать различные требования администрации, например, нарушать строй во время похода в столовую, не посещать различные режимные мероприятия, отказаться маршировать, или же спать после подъёма. Отдельные очаги неповиновения всегда можно жестоко остановить, но когда они приобретают массовый характер, то в этом случае вариантов для маневра не так уж и много. Либо идти на поводу и ослаблять хватку, либо начать показательные репрессии к нарушителям.

Для организации очага сопротивления, необходим человек, который сможет завести толпу, помочь ей решиться на такой рискованный шаг, человек без страха и огромной силы духа, обладающий неплохим умом и стратегическим мышлением, чьи способности и влияние на других арестантов до поры до времени не замечала сама администрация, потому что в те времена в лагере с такими людьми разговор был короткий. Убить не убьют, но жизнь, здоровье подпортят, и изолируют от остальных.
Именно из таких людей и состоит братва, а самые лучшие из них называются бродягами или ворами. Но это только в теории, на деле все не так красочно.

 

[JOUR]

Существует особый вид зеков, которые находятся в местах не столь отдалённых очень долго, их посадили ещё в бородатых годах конца девяностых, начала двухтысячных. Эти ребята прошли огонь и воду, бывали не на одном лагере, видели такие вещи, о существовании которых лучше вообще не знать. Застали как хорошие времена, так и жестокие. Сидели ещё в тот период, когда лагеря не разделялись по количеству сидок.Первоходы попадали сразу к пароходам (те, кто здесь не впервые) и полосатым.

Все эти года отразились на их привычках, поведении. Изменили их навсегда. Современный мир им чужд, молодежь и многие вещи они не принимают. Остались в том времени, в котором их посадили. Лихие девяностые в их крови. Некоторым из них уже был вынесен смертный приговор, но судьба распорядилась и дала второй шанс. Сейчас они досиживают последние года. Местный образ жизни, все эти понятия им привычны и знакомы, а на воле их ждут совершенно новые правила игры . Порой некоторые индивиды начинают заниматься тем, что делали до сидки. Рекет, грабежи, кражи и пьянки. Пытаются кого-то крышевать. Приходят на какую-нибудь бензоколонку и начинают устанавливать свои порядки. Вот только эти времена уже прошли. Все, что можно было поделить и отобрать уже нашло своих владельцев, а на таких залетчиков смотрят, как на клоунов и пару раз дадут по башке, чтобы подобным впредь не занимался. Или в полицию обратятся, чтобы он вернулся туда, откуда пришёл. Но это редкий случай.

Таких пересидков среди первоходов остаётся все меньше. Радость для них и большая потеря для нас.
Меня они многому научили, рассказали кучу историй. Весь их горький опыт на воле не нужен и никому не интересен, но такое не должно забываться, потому что все мы ходим по лезвию ножа и не знаем, что будет завтра.

 

[JOUR]

В СИЗО порой тоже проходят акции неповиновения.
В тюрьме условия пребывания заметно отличаются от лагерных, в основном, благодаря камерному режиму. Небольшие кучки зеков сидят в своих камерах и не имеют возможности собраться вместе. Поэтому в случае какого-либо события, которое никак не укладывается в привычный порядок вещей, акции неповиновения имеют совершенно другой вид.

Обычно арестанты не жалуются на плохую еду, на которую невозможно даже смотреть, на отвратительное качество услуг, которые должны предоставляться всем по закону. Или даже их полное отсутствие.
Всё это обыденно, и ничего не сделаешь. А вся неразбериха, которая творится за стенами исправительных учреждений порой на руку самим арестантам.

Но в случае чего-то необычного, например, кого-то избили контролёры - арестанты начинают поднимать шум. Причём в прямом смысле. Бьют в дверь всем, что попадется под руку (этом плане очень хороши алюминиевые тазики для стирки белья). А также выбивают кормушки (отверстие в двери для кормешки). Всё это сопровождается воплями, криками и отказом выходить из хаты на проверки.
Порой администрация не находит лучшего варианта, кроме как вызвать спецназ. Эти ребята проходят от камеры к камере и кладут всех на пол, запинывая особо неугомонных.

Лично я участвовал в подобном бунте, когда ночью один неугомонный контролёр 3 или 4 раза оборвал основную дорогу, связывающую две стороны СИЗО. Смотрящий сказал поднять шум. Так оно и вышло. В ушах стоял звон. Ничего не было слышно, кроме звонких ударов, которые, как эхо повторялось по всей тюрьме. В этом случае обошлось без грубой силы. просто договорились , чтобы оставили этот канат в покое.
Всегда лучше замять конфликт, чем потом отчитываться перед вышестоящим руководством за бунт.

 

[JOUR]

Коммерция за решеткой процветает. Если вы считаете, что деньги здесь не нужны, то вы глубоко заблуждаетесь.
Москва, как обычно, на шаг впереди планеты всей, и тюрьмы там - не исключение.

Особенно они отличаются «дружелюбным» отношением к нашим дорогим соседям: узбекам, таджикам, киргизам и т.д. Сложившееся мнение о том, что иммигрант - это тот, кто приехал, совершил преступление и уехал, не так далеко от истины. Большинство преступлений в Москве совершают именно лица неславянской национальности, в чем можно убедиться, просто посмотрев криминальные новости.

Соответственно, и в тюрьме сидит их гораздо больше, порой количество достигает 80% от общего числа заключенных. Но вот какой парадокс, чтобы подняться в хату в любом московском централе, каждому такому пассажиру необходимо заплатить, чтобы всё было у них по жизни ровно.
Обычно эта сумма составляет около 5000 руб., независимо от статьи, по которой он заехал. Считается, что все они так или иначе связаны с распространением наркотиков. Все отмазки наподобие того, что не знаешь русского языка, нет денег и все родственники за границей, там не работают. Найди, укради, но достань.

Даже звонки с других зон не факт, что помогут. А если всего этого нет, то эти ребята получают пару ударов от смотрящего, который тоже далеко не славянин, и попадают на мытье полов.
Для всех остальных существует вариант ничего не делать в хате, но здесь, как и везде, тоже нужны деньги. Или будут возникать вопросы и неприятные ситуации.

 

[JOUR]

Существует много способов доставки запретов в зону.
Самый интересный вариант - вбросы, т. е. перекидывание внутрь всего, чего в зоне катастрофически не хватает.
А именно:
телефонов, наркоты и алкоголя. Предварительно это все подготавливается, чтобы дошло в целости и сохранности. Телефоны обматывают чем-нибудь мягким, добавляют комплектующие (зарядники, наушники и прочее) и много раз проходят скотчем. Получаются такие прочные ударостойкие балбесы.
Алкоголь переливают в пластиковую тару, ну а наркота идет вместе с телефонами, чтобы было удобнее кидать.

Остается дело за малым, перебросить их через забор.
Пока остальные дороги проходят тихо и без лишнего шума, тут ситуация отлично кардинально.
Приезжают ребята со всем этим добром и начинают перекидывать. Кидать необходимо как минимум на 30-40 метров, чтобы перебросить все заборы и ксп. Конечно пытаются сделать это тихо, мирно, но такое редко выходит. Вертухаи на вышках не спят (особенно в последнее время ) и бдят за порядком. А подобное мероприятие сложно не заметить. Еще и зеки начинают лазить вдоль запретки.
Включается тревога. По ксп и в зону бегут контролеры, пытаясь перехватить добычу. Некоторые зеки успевают что-то найти-то, и потом бегут прятаться в бараке, чтобы затеряться в толпе.
Вот только находят они далеко не все. Порой запреты не долетают, или просто оказываются потерянными в траве. В результате они попадают в руки администрации, а там уже разбираются с этим по своему усмотрению. Либо по закону все оформляют и уничтожают, либо забирают себе или продают тут же в лагере.

Такая дорога - одна из самых неэффективных, шумных и рискованных. На некоторых лагерях запрещена самими блатными. И даже, когда не остается других вариантов, они все равно не готовы снимать этот запрет.

 

[JOUR]

Порой мусорской беспредел превышает все допустимые нормы. Терпеть подобное обращение больше нет сил, а варианты для мирного решения отсутствуют напрочь.

Приходится идти на отчаянные меры, и в лагере начинается бунт. Начинается он обычно спонтанно, после очередного проявления бессмысленного насилия, но мгновенно охватывает всех нас.

Арестанты сбрасывают тяжёлые оковы и получают возможность отыграться за все мучения. Громят кабинеты, ломают камеры, заборы, поджигают сдиповские будки. Лупят всех, кто попадется под горячую руку толпы. Особенно «любят» яростных привеженцов режима, на чьих руках много крови, этих ищут с особым усердием.
Мусора и их приближенные со всех ног убегают и прячутся на вахте и других безопасных местах. Женщин не трогают, и дают им спокойно покинуть зону.
В случае такого ЧП, которому нельзя противостоять своими силами, администрации ничего не остаётся, как вызвать Спецназ.

И вот уже тогда действительно начинается настоящее месиво. Оружие заносить на территории лагеря запрещено, в ход идут дубинки, грубая сила и отточеные навыки подавления беспорядков.

Вот только результат уже достигнут. Такой эпизод однозначно не останется без внимания и доберётся до Москвы. Проверки и разбор полётов, не заставят себя ждать - полная смена руководства колонии, возможно, даже уголовные дела.
Но так как мы живём в России, то под ответственность попадут только зеки. Актив, который занимался подобным беспределом и арестанты, учавствовшие в бунте, получат дополнительные сроки. Само руководство будет прикидываться невинной овечкой, которую оклеветали и ввели в заблуждение.

 

[JOUR]

Позитивное мышление.
Много книг об этом написано, много роликов снято, а всех статей и цитат на эту тему не пересчитать. Но пессимизм у наших сограждан не планирует отступать.

Даже в тюрьме светлый взгляд на жизнь и свое будущее бывает полезен, хотя встретить его можно крайне редко.
Не стоит загоняться, надумывать себе лишних проблем, когда и так все не слишком радужно. Это может привести к лишним болячкам, вплоть до инсульта. Уже не один заключенный слег с этой болезнью за мой небольшой срок. Страшная вещь.

Хочу вам показать на простом примере, как проходит жизнь двух арестантов. Первый всегда на позитиве, второй вечно недоволен.
Один находит кучу возможностей, как скоротать время:
чтение, огородничество, работа, сон, просмотр редких нормальных передач по телевизору. Время замечает только в пятницу, когда показывают очередной выпуск «Поле чудес». Время недели он, конечно же, считает в Якубовичах .
Второй вечно недоволен и не знает, чем себя занять. Ходит из угла в угол и считает дни до освобождения. А их ещё очень много. Если на горизонте маячут выходные, то вообще беда. На работу не попасть, делать вообще нечего.

Пока у первого дни летят, второй не знает, чем убить пару часов до отбоя. Только все время жалуется на свою судьбу, рассказывает, что раньше в лагере, на воле, как было гораздо лучше и осуждает, какие же все тупые.
Если никого нет поблизости, то он смотрит новости и общается с телевизором, комментируя любое событие, потешая свое самолюбие и создавая постоянную напряженую атмосферу вокруг себя, что весьма сильно отталкивает окружающих.

Вот только живут оба вполне неплохо, потому что есть все что нужно, даже больше. Только тем временем первый встречает новый день с улыбкой и радуется тому, что имеет. А второй страдает. И не факт, что эти страдания закончатся, когда он выйдет.

 

[JOUR]

Если бунт прошел удачно, значит, арестанты добились своего, и цвет лагеря меняется с красного на чёрный.
Теперь предстоят большие перемены. Власть меняется. Мусорской беспредел уходит. Сдиповские будки, как символ режима и тотального контроля, сжигают.
Сразу из ниоткуда появляется блатные, которых до этого момента не было ни слышно, ни видно. Назначаются смотрящие и общаки, которые необходимо пополнять, зарождается игра.
Ставится брага, затягивается связь и наркота, куда уж без неё. Лагерь гуляет.

Многих козлов и активистов вывозят из лагеря. Для их же безопасности и спойствия в лагере. А те, кто остаётся, живут в страхе и постоянно оглядываются по сторонам.
Всегда есть шанс, что придут представители новой власти и отыграться на них за все, что было, даже если они не причём.
Могут покалечить, например закрыть в сушилка для белья, или даже убить.

Трупы никого не удивляют. Особо отмороженных, которых почему то оставили, если у них руки в крови, вообще опускают, чтобы мыли полы и приносили людям пользу. Некоторые из актива откупаются и избегают подобной учести. Вчера они выбивали подписки в карантине и издевались над новичками, а сегодня живут среди мужиков.

 

[JOUR]

Свое счастье за чужой счёт.
Избитая, и одна из наиболее часто встречающихся тем.
Мир жесток, и чтобы как то выживать, многие теряют человеческие качества.

Довольно много таких историй встречается за решеткой. Люди, спасая свою шкуру, сдают других, покупая свою свободу.
Брат наговорил на брата, другой свою вину полностью переложил на друга/собутыльника. Закладывают всех, кого только можно. Все методы хороши, лишь бы оказаться на свободе. Порой не знаешь, чего ожидать от самых близких людей.

Когда попадаешь в первый раз в подобную ситуацию и светит серьёзный срок, то еще не знаешь, как надо действовать. Тут ещё и следователь с операми убедительно так говорят, что все будет хорошо, только расскажи все, что знаешь. Просто сдай всех. И многие попадаются на крючок.

Вот только порой рассказывают такие вещи, о которых лучше вообще следствию не знать, тем самым повышая тяжесть своего преступления, цепляя до кучи и других людей.
Это хорошо, но только не для тебя. Лучше ехать одному, так и дадут меньше и, возможно, со свободы грев хоть какой-то будет.

Если не удалось своим деятельным раскаянием уйти из рук правосудия, или хотя бы съехать на условное заключение, то берегись - таких болтливых в тюрьме не любят.
Достаточно отзвониться поддельнику и жизнь не заладится сразу с начала попадания в сизо . Ну а если такой человек попадает на лагерь, где все за тебя знают заранее, то хорошо жить точно не будет.

Предположим, что вы натворили серьёзных дел.
Избили одного парня, а друг ещё утащил деньги у другого, пока тот не видел. Месячную зарплату, которую вы прогуляли в этот же день. И на ваш след вышла полиция.
Они знают, что было, но не могут определиться, кто утащил деньги. И подозрение падает на вас.

 

[JOUR]

Кто не слышал о хакерах?
В последнее время это слово у всех на устах. Целые страны боятся этой неизвестной угрозы. Вирусы-вымогатели, взломы сайтов и правительственных структур, а также фишинг - все это уже не пустые слова.

Безопасное поведение в сети становится необходимым навыком. Ну и грамотность населения по этому вопросу растёт.
В тюрьме киберпреступников довольно мало, потому что многие из них придерживаются негласных правил и не воруют у своих. За обсуждение подобного на некоторых тематических форумах можно даже улететь в бан. Иностранные деньги не особо интересуют наши спецслужбы. Но у таких хакеров могут возникнуть проблемы, если захотят прокатиться по миру, потратить награбленное, не в Крым им же ехать за красивой жизнью.
При некотором неудачном стечении обстоятельств есть вероятность задержаться где-нибудь в американской глубинке на несколько лет.

На нашей безграничной родине таких специалистов не сажают. Если ловят, то их вербуют и принуждают работать на благо стране. Например, выборы где нибудь подтасовать (нет). А различные атаки на сервера банков и госструктур происходят с территории других стран, которые не особо сотрудничают с Россией.

В тюрьму же попадают те, кто обманывает наших сограждан. Сидят по вполне обычным статьям: мошенничество и кража. Все тоже самое, только методы изменились. Пользуются невнимательностью и халатностью. Кто-то попадается на этом.

Такие до строгача не доезжают, максимум общий режим.
Почему-то, когда рассказывают про хакеров, то описывают специалистов-радиотехников, которые разбираются во всех устройствах, могут собрать телефон из консервной банки и изоленты, и отверткой взломать любой компьютер за 10 секунд. К сожалению это не так. Такие люди здесь нужны.

 

[JOUR]

Порой в лагере начинает происходить беспредел, к которому мусора никакого отношения не имеют.
На утро появляются зеки с разбитыми лицами и переломаными рёбрами.

Обычно подобное проходит тихо и без лишнего внимания со стороны администрации, потому что никто с такой бедой не побежит жаловаться в тюрьме, а тех, кто бегает обычно не трогают.
Но порой без медицинской помощи извне не обойтись, и жертву увозят либо в вольную, либо на спецбольничку для осуждённых.
Тогда уже подобное событие нельзя замять.

Осмотр проводят посторонние люди, на которых не надавить. Рассказ про то, что больной упал так с лестницы или получил травму из-за несчастного случая не прокатывает. После этого к лагерю начинает присматриваться управа, все чаще начинают ездить комиссии и опера, хотят узнать, как такое могло произойти.

В этом случае начальник колонии начинает разбираться с блатными, которые не справляются со своими обязанностями по обеспечению порядка среди арестантов. Усиливает режим, уменьшает послабления, начинает резать продукты из посылки в салат. Словом, делает все, что в его силах.
В такой ситуации местная "братва" находит крайних и начинает заново находить пути соприкосновения с начальником, чтобы не потерять ту красивую жизнь, которую имели до этого инцидента. В ход идут любые методы, порой недопустимые по всем тюремным понятиям. Но все молчат, а те, кто решается на какое-то сопротивление, тупо бьётся головой о стену и просто набивает себе лишние шишки.й

 

[JOUR]

Какими бы не были совершенными все технические ухищрения, человек остаётся человеком. И именно на этом он всегда прогорает.
Интернет изменил мир и предоставил много возможностей для простых людей, одной из которых является анонимность. Многие думают, что обычный серфинг или общение в чате/форуме происходит свободно и в случае чего на вас никто не выйдет. Собеседник, скорее всего, вас не найдёт, но порой перепиской могут заинтересоваться кое-кто посерьёзнее.
И тогда, оказывается, что все это миф, и если надо, то тебя вычислят. Настоящая анонимность обеспечивается только с приминением специальных программ и сводом правил поведения в сети. Как минимум не привязываться ни к чему в виртуальном мире и по минимуму оставлять своих данных.

Такими возможностями пользуются современные наркобароны. Прошли времена, когда все знали телефон местного барыги, сейчас все серьёзно.
Телеграмы, прокси, шифрование - такого барыгу поймать довольно сложно. Ни голоса, ни одной фотографии. Все контакты с внешним миром сведены к минимуму.

Впрочем, его и не пытаются поймать, и только отчасти потому что не могут. Никому не нужен город без наркотиков, а такой торговец заодно сдаёт своих закладчиков, помогает в выполнении плана и получении очередной звезды.

 

[JOUR]

В чёрном лагере зоной параллельно управляют две силы:
администрация, их представители (козлы) и братва. Власть козлов в последнее время уже не такая сильная, но на некоторые вещи до сих пор могут повлиять.

У всех свои интересы, но за хорошие места грызутся все.
Козлы прокладывают друг друга:
там наговорят начальству, здесь обвинят во всех бедах, а местные авторитеты сжирают своих же, чтобы занять место посытнее и получить больше власти и всевозможных благ. Порой и на козлиные места необходимо одобрение местного смотрящего. Например, в дневальные комнаты длительных свиданий не устроишься без одобрения оперов и блатных.
Завхозы отряда, если нет подходящих кандидатур, назначаются смотрящим за бараком. Почему-то, в последнее время на таких должностях стоят одни шныри - быстрый карьерный рост из помощника в начальники.

Простые мужики не особо хотят сотрудничать с администрацией.
Бывает, что на определённые должности братва ставит своего человека, чтобы появилась дорога для запретов в места, недоступные простому арестанту. Например:
библиотекарь, парикмахер и баландер (раздатчик пищи). Они постоянно ходят в изолятор, СУС, ШИЗО и могут передавать различные запреты, потому что в изоляторе совсем все плохо, и даже чай с сигаретами там запрещены.
Главное - подходить с умом и не спалиться на этом деле.

 

[JOUR]

Зоны, в отличие от тюрем для подследственных, строились за пределами города, подальше от людей, в непроходимых лесах и болотах. Как вы могли догадаться, мест в России предостаточно.

На севере существуют зоны, где даже думать о побеге не стоит. Они не сильно охраняются, но в этом и нет нужды, ведь на расстоянии сотен километров нет ни одного поселения.
Мир, до которого не дотянулась рука человека. До горизонта раскинулась тайга, в которой обитают дикие звери. Те, кто все-таки решаются уйти либо погибают, либо через некоторое время возвращаются назад. Их даже не преследуют.

Провизию и заключённых в такие зоны привозят на вертолете. Даже если срок освобождения подходит, то необходимо дождаться следующего рейса, который может задержаться из-за погодных условий не на один месяц.

В обычных зонах не так все ужасно, но первые дороги появились лет 30 назад. Благодаря болотистой местности заборы и небольшие здания гуляют из стороны в сторону. Облицовка трещит по швам и двери порой не закрываются.
И каждый год из-под земли всплывают пеньки, как грибы после дождя. На футбольном поле, посередине дороги, в локалке, словом, везде, где только можно. Их постоянно выкорчевывают, но видимо их под землёй очень много. Таких подарков советской эпохи.

 

[JOUR]

В тюрьме хорошо врезается в память звук сирены, который никогда не предвещает ничего хорошего.

Шарманку запускают, когда необходимо провести общие сборы среди всех сотрудников администрации, например, в случае побега из лагеря или общеколонического шмона, в котором участвуют все, чтобы провести учения, или просто приезжает какая то важная шишка. Все живут недалеко и должны услышать этот призыв.

И такое происходит как минимум раз в месяц.
Как они живут в таких условиях, я не понимаю. Всегда существует возможность проснуться часиков в 6-7 от этих звуков. Но видимо, выбора просто нет. Если на улице ещё и туман, то можно представить, что ты в сайлент хилле, только тут чуть почище.

У контролёров есть нормативы по скорости прибытия на место, и тот, кто не успевает, может получить выговор, лишившись премии.
А тем временем, среди зеков нарастает паника. Начинается беготня с сумками, вольными вещами и другими запретами, которые необходимо срочно куда-то спрятать. Особенно это непросто сделать на бараке, где все всё видят, а курки (нычки) уже не раз взрывались (находились). Но это никого не останавливает, и такие общие шмоны проходят порой удачнее, чем внезапные набеги. Только шмоток и всякого плохого убранного мусора наберут. Неприятно, конечно, но жить можно.

Иногда её включают, если кто-то заблудился в лесу, чтобы у человека появился ориентир в этих болотах. В этом случае мелодией можно наслаждаться в течении часа, а то и двух.

 

[JOUR]

Раньше общий и строгий режим отличались контингентом.
На общий, помимо мелких преступников, в основном, попадала отмороженная молодёжь, которая ничего не понимает и сидит за всякую фигню. Получат 2-3 года и блатуют все это время за мамкин счёт.
Не работают и постоянно устраивают крики с администрацией, на воле же этим гордятся.

На строгач же по мелочи не ездят, здесь если сел, то меньше пятёрки не дадут. И это в лучшем случае, потому что средний срок - около 9 лет. Здесь не было столько молодёжи, сколько серьёзных преступников, убийц. Особо опасные для общества. И алкоголики.
Но времена идут, полиция поняла, что сажать можно всех и надолго, клиентам даже ничего делать для этого не нужно. Грань между этими двумя режимами стёрлась. Появилась народная статья (228), по которой попасть за решётку стало раз плюнуть. Неокрепших молодых умов на строгаче стало в разы больше, в народе их называют шумоголовыми.

С уменьшением количества старожил зоны, которые застали все тяжелые и режимные времена, эта молодёжь все больше чувствует волю. Поэтому с каждым этапом (перевозка осуждённых с места на место) в зону, количество блатных резко растёт.
Как говорится: "Понахватаются верхушек и летят в одном ботинке".
Вот только в случае какого-либо серьёзного разговора с авторитетом или большим начальником не могут связать двух слов, и вся былая спесь в миг улетучивается. Но не надолго.

Такие ребята хорошо впитывает тюремную культуру и приобщаются к общим делам. Многие идут на фишку, следят за передвижениями мусоров по лагерю. Место почётное и нужное. Вот только мало кто знает, что раньше этим наблюдением занимались петухи и прочие низкие масти. Ну а сейчас это называется дорогой - святым делом в зоне, и таких нежелательных элементов перестали допускать к такой работе.