-
Форум доступен на основном домене:
временно не доступен olymprc.biz
olymprc.com
И также в TOR сети по ссылке:
olymp3z5tdjywb2piewcrqqtrtmkgexhrzpytnq2vuli5dpjdu764wyd.onion
Если основной домен не доступен, то можете использовать зеркала:
olymprc54rbqyfv3ddr2jwdqzvrayed7zg4d7izvm6sreha5ax6wtwyd.onion
olymp4e74mzx74pz5tzryfr7slh3azefmu4cchg5vzoqzeqovuvj6gid.onion
💵💴Экономический преступник💶💷
- Автор темы JOUR
- Дата начала
Теория созидательного распила.
Всем известно, что государство не может существовать без налогов и сборов, которые уплачивают граждане и корпорации. Совокупность этих подношений составляет государственную казну. Россия – богатейшая страна с огромным количеством природных ресурсов. Давайте на секунду представим, что уровень коррупции и мошенничества с бюджетными средствами у нас равен нулю, а распределением этих средств занимается команда исключительных профессионалов. Получим пример идеальной территории для организованного проживания миллионов людей с мощнейшей социальной функцией государства, развитой инфраструктурой, высокотехнологичными производствами и прочими атрибутами успешного менеджмента.
Теперь перенесемся в мозг младенца, который познает этот мир с чистого листа. Уберем за скобки потенциально возможный негативный фон в виде неблагополучных родителей или сверстников и предположим, что воспитывается он в классическом, правильном духе. В его сознании украсть (неважно у кого или откуда) – это плохо, но что видит человек, когда у него появляется способность к самостоятельному анализу происходящего?
А видит он обшарпанные больницы, разбитые дороги, нищих пенсионеров и зарплаты ниже прожиточного минимума. Вместе с тем, он совершенно отчетливо понимает, каковы масштабы распродаваемых «народных достояний», и в его математических расчетах очевидно не сходятся некоторые цифры. Принятие того, что вся дельта оседает у «держателей общака» уже близко, но еще не стало главенствующей идеей, заполнившей пустоты сознания. Лишь после многократных подтверждений, полученных в том числе путем апостериорного анализа, в его голову невольно начинает закрадываться мысль:
а что если деяние, квалифицируемое уголовным кодексом как мошенничество в отношении публичной казны, в собственной системе ценностей вообще рассматривать не как порицаемое преступление, а как единственный доступный способ восстановления социальной справедливости?
Есть только один легальный путь для изменения несправедливого, по мнению отдельного индивида, распределения общественных благ, и этот путь пролегает через органы власти. В силу понятных причин (отсутствие де-факто института выборов, механизмов судебной защиты, клановость власти и пр.) подавляющему большинству людей дорога туда закрыта даже теоретически, вследствие чего они прибегают к другим, более опасным приемам.
Возможен ли в России уклад, при котором воруют только верхи, но лишь в умеренных масштабах? Думаю, в обозримом будущем - нет. Основная причина, как это ни банально звучит, - наш менталитет. Нет ни одной причины добровольно сокращать масштабы распиливаемого, если ты уже попал в круг тех, кто допущен до бюджетного корыта. Равно как и нет предпосылок для ощутимого сокращения коррупционных потоков в среднем и низовом сегментах. Разве что технологический прогресс делает из низших звеньев банальных операторов, фактически лишенных даже минимальных властных полномочий с коррупционной добавочной стоимостью.
Полагаю, именно описанный сценарий идеально подошел бы для достижения общественного компромисса, но его реализация потребует многократную смену поколений, чтобы рукой государственной пропаганды постепенно выжечь амбициозную и политически активную часть молодежи, превратив ее в аморфную массу татуированных фриков, живущих между «Фейсбуком» и «Нетфликсом». Этих ребят не будет интересовать политика и деньги, они будут готовы работать за среднюю зарплату в каком-нибудь банке из пятого десятка без малейших намеков на властные притязания и всю жизнь выплачивать кредит за двушку в ближайшем Замкадье. И самое главное – их все будет устраивать. Кажется, примерно такая молодежь сейчас преобладает в скромных европейских державах вроде Чехии.
Очевидно, что элитам нужно вырастить аполитичное поколение. Тогда будет гораздо проще удерживать «общак» от посягательств случайных варваров. Мне смешно, когда кто-то радуется, услышав новость о том, что у очередного чиновника или теневого коммерса конфисковали имущество и обратили его в доход бюджета. Одобрительно хлопая в ладоши, вы отмечаете торжество справедливости, но увы, это не ваш праздник. Отстранение кого-то от кормушки вовсе не означает, что вы теперь на одного человека к ней ближе. До ваших Усть-Зажопинсков дойдет ровно столько, сколько изначально отмерено партией, и ни копейкой больше. А весь излишек будет направлен в лучшем случае на закупку махагона для отделки чьей-нибудь очередной яхты, а в худшем – на оплату услуг Скабеевой или Кеосаяна, что для вас, любители громких разоблачений, примерно одинаково бесполезно.
Вы вообще когда-нибудь задумывались о том, что умеренный уровень преступности может быть двигателем экономики?
Сравните две ситуации:
1.
Средней руки коррупционер или обнальщик потом и кровью вырвали из лап хозяев жизни свой кусочек пирога. Куда пойдут эти деньги? Правильно – обратно в российскую экономику. Они купят и отремонтируют себе жилье (в России, на Лондон пока не хватает), наймут несколько человек домашнего персонала (в том числе граждан РФ), приобретут автомобили, произведенные на российских заводах (пусть и с баварскими корнями), устроят своих детей в отечественные вузы, съездят на отдых в Крым (пандемия как-никак), откроют жене ресторан в конце концов. Иначе говоря, вольют незаконно заработанное в реальный сектор экономики, чем создадут рабочие места и даже вернут часть украденного обратно в бюджет в виде налогов.
2.
Коррупция и экономическая преступность на низовом и среднем уровне сведены к минимуму или практически уничтожены. 80% активного населения работают либо на госслужбе, либо сидят по лагерям. Остальные 20% пытаются что-то строить в рамках правового поля, но необходимость строгого соблюдения законов и драконовские санкции за их нарушение не дают возможности конкурировать с крупным бизнесом, де-факто принадлежащим правящим элитам. Масштабы коррупции и бюджетораспильных программ в абсолютном выражении не снижаются, происходит лишь перераспределение потоков в пользу соответствующих кланов. Последние не склоны к реинвестированию награбленного в российскую экономику, а предпочитают размещать свободные миллиарды в более стабильных западных инструментах, пусть даже с нулевой или отрицательной доходностью. Они, как никто другой, понимают реальную стоимость рублевых активов и конечные перспективы подобного режима.
Лично я не в восторге от обоих вариантов, но первый вызывает значительно меньше негатива. Мне гораздо ближе образ среднестатистического теневого коммерсанта, в жизни являющегося разносторонним и образованным человеком, хорошим отцом, щедрым работодателем, а иногда и увлеченным благотворителем, чем охранника с одной извилиной в звании генерала или потерявшего связь с реальностью руководителя естественной монополии.
Всем известно, что государство не может существовать без налогов и сборов, которые уплачивают граждане и корпорации. Совокупность этих подношений составляет государственную казну. Россия – богатейшая страна с огромным количеством природных ресурсов. Давайте на секунду представим, что уровень коррупции и мошенничества с бюджетными средствами у нас равен нулю, а распределением этих средств занимается команда исключительных профессионалов. Получим пример идеальной территории для организованного проживания миллионов людей с мощнейшей социальной функцией государства, развитой инфраструктурой, высокотехнологичными производствами и прочими атрибутами успешного менеджмента.
Теперь перенесемся в мозг младенца, который познает этот мир с чистого листа. Уберем за скобки потенциально возможный негативный фон в виде неблагополучных родителей или сверстников и предположим, что воспитывается он в классическом, правильном духе. В его сознании украсть (неважно у кого или откуда) – это плохо, но что видит человек, когда у него появляется способность к самостоятельному анализу происходящего?
А видит он обшарпанные больницы, разбитые дороги, нищих пенсионеров и зарплаты ниже прожиточного минимума. Вместе с тем, он совершенно отчетливо понимает, каковы масштабы распродаваемых «народных достояний», и в его математических расчетах очевидно не сходятся некоторые цифры. Принятие того, что вся дельта оседает у «держателей общака» уже близко, но еще не стало главенствующей идеей, заполнившей пустоты сознания. Лишь после многократных подтверждений, полученных в том числе путем апостериорного анализа, в его голову невольно начинает закрадываться мысль:
а что если деяние, квалифицируемое уголовным кодексом как мошенничество в отношении публичной казны, в собственной системе ценностей вообще рассматривать не как порицаемое преступление, а как единственный доступный способ восстановления социальной справедливости?
Есть только один легальный путь для изменения несправедливого, по мнению отдельного индивида, распределения общественных благ, и этот путь пролегает через органы власти. В силу понятных причин (отсутствие де-факто института выборов, механизмов судебной защиты, клановость власти и пр.) подавляющему большинству людей дорога туда закрыта даже теоретически, вследствие чего они прибегают к другим, более опасным приемам.
Возможен ли в России уклад, при котором воруют только верхи, но лишь в умеренных масштабах? Думаю, в обозримом будущем - нет. Основная причина, как это ни банально звучит, - наш менталитет. Нет ни одной причины добровольно сокращать масштабы распиливаемого, если ты уже попал в круг тех, кто допущен до бюджетного корыта. Равно как и нет предпосылок для ощутимого сокращения коррупционных потоков в среднем и низовом сегментах. Разве что технологический прогресс делает из низших звеньев банальных операторов, фактически лишенных даже минимальных властных полномочий с коррупционной добавочной стоимостью.
Полагаю, именно описанный сценарий идеально подошел бы для достижения общественного компромисса, но его реализация потребует многократную смену поколений, чтобы рукой государственной пропаганды постепенно выжечь амбициозную и политически активную часть молодежи, превратив ее в аморфную массу татуированных фриков, живущих между «Фейсбуком» и «Нетфликсом». Этих ребят не будет интересовать политика и деньги, они будут готовы работать за среднюю зарплату в каком-нибудь банке из пятого десятка без малейших намеков на властные притязания и всю жизнь выплачивать кредит за двушку в ближайшем Замкадье. И самое главное – их все будет устраивать. Кажется, примерно такая молодежь сейчас преобладает в скромных европейских державах вроде Чехии.
Очевидно, что элитам нужно вырастить аполитичное поколение. Тогда будет гораздо проще удерживать «общак» от посягательств случайных варваров. Мне смешно, когда кто-то радуется, услышав новость о том, что у очередного чиновника или теневого коммерса конфисковали имущество и обратили его в доход бюджета. Одобрительно хлопая в ладоши, вы отмечаете торжество справедливости, но увы, это не ваш праздник. Отстранение кого-то от кормушки вовсе не означает, что вы теперь на одного человека к ней ближе. До ваших Усть-Зажопинсков дойдет ровно столько, сколько изначально отмерено партией, и ни копейкой больше. А весь излишек будет направлен в лучшем случае на закупку махагона для отделки чьей-нибудь очередной яхты, а в худшем – на оплату услуг Скабеевой или Кеосаяна, что для вас, любители громких разоблачений, примерно одинаково бесполезно.
Сравните две ситуации:
1.
Средней руки коррупционер или обнальщик потом и кровью вырвали из лап хозяев жизни свой кусочек пирога. Куда пойдут эти деньги? Правильно – обратно в российскую экономику. Они купят и отремонтируют себе жилье (в России, на Лондон пока не хватает), наймут несколько человек домашнего персонала (в том числе граждан РФ), приобретут автомобили, произведенные на российских заводах (пусть и с баварскими корнями), устроят своих детей в отечественные вузы, съездят на отдых в Крым (пандемия как-никак), откроют жене ресторан в конце концов. Иначе говоря, вольют незаконно заработанное в реальный сектор экономики, чем создадут рабочие места и даже вернут часть украденного обратно в бюджет в виде налогов.
2.
Коррупция и экономическая преступность на низовом и среднем уровне сведены к минимуму или практически уничтожены. 80% активного населения работают либо на госслужбе, либо сидят по лагерям. Остальные 20% пытаются что-то строить в рамках правового поля, но необходимость строгого соблюдения законов и драконовские санкции за их нарушение не дают возможности конкурировать с крупным бизнесом, де-факто принадлежащим правящим элитам. Масштабы коррупции и бюджетораспильных программ в абсолютном выражении не снижаются, происходит лишь перераспределение потоков в пользу соответствующих кланов. Последние не склоны к реинвестированию награбленного в российскую экономику, а предпочитают размещать свободные миллиарды в более стабильных западных инструментах, пусть даже с нулевой или отрицательной доходностью. Они, как никто другой, понимают реальную стоимость рублевых активов и конечные перспективы подобного режима.
Лично я не в восторге от обоих вариантов, но первый вызывает значительно меньше негатива. Мне гораздо ближе образ среднестатистического теневого коммерсанта, в жизни являющегося разносторонним и образованным человеком, хорошим отцом, щедрым работодателем, а иногда и увлеченным благотворителем, чем охранника с одной извилиной в звании генерала или потерявшего связь с реальностью руководителя естественной монополии.
Мои решалы. Часть 1.
Расскажу о попытках урегулировать вопрос неформальным путем. Таких поползновений с нашей стороны было несколько, и делать мы их начинали с самого первого момента, когда запах уголовного преследования лишь едва пробивался сквозь завесу мнимой неуязвимости. Каждая из значимых попыток будет выделена в отдельный пост в хронлогическом порядке. Поехали!
Как вы уже знаете, информация о надвигающемся торнадо имени товарища Майора была получена нами заблаговременно. Сейчас я отчетливо понимаю, что тот слив был подарком судьбы – мало кому удается узнать что-либо о негласной работе органов (тем более - таких страшных, которые вели оперативное сопровождение нашего дела) непосредственно во время этой самой работы. Ценность полученной информации мы не то чтобы проигнорировали, а просто не отработали до конца все возможные очаги пожара.
Человек, который сообщил нам о начавшихся ОРМ сейчас сам находится в международном розыске, но, конечно же, не из-за того, что передал нам засекреченную информацию. В дальнейшем пожар разгорелся настолько сильно, что задел даже тех, кто был в относительной безопасности и находился на значительном удалении от первоначального эпицентра взрыва. Вот тогда-то он и угодил в розыск. Он не являлся сотрудником спецслужб, а просто был крайне состоятельным чиновником в одной из прекрасных несиловых структур, не забывая ходить в парную с ребятами из структур потяжелее. Так случилось, что до него дошла информация от руководства отдела экономической безопасности о нашей разработке каким-то опером невысокого полета. А в силу сложившихся партнёрских отношений он бескорыстно поделился ею с нами.
Разумеется, первое, что мы сделали, это предложили уже на зачаточной стадии под корень вырубить проблему с помощью волшебных бумажек с портретом Бени Франклина. Коль скоро у нашего информатора был доступ к таким интимным подробностям, мы сделали вывод о наличии у него достаточного административного ресурса, чтобы донести наше приглашение делать оферты до нужных силовиков. Оферт, однако, не последовало, зато нас заверили, что ситуация под контролем и когда она дозреет, на нас сами выйдут гонцы товарища Майора (а точнее, его шефа – товарища-генерала) с конкретными цифрами. Оснований не доверять этим словам не было, хотя, конечно, мы понимали, что момент может быть упущен. Резко прекращать всю текущую работу мы тоже не решились, что и стало одним из наших роковых просчетов.
Через несколько месяцев случилось то, что я описывал здесь. Ранее полученная информация немного облегчила задачу определения направления ветра, но все равно не давала ответов на вопрос, какова цель наших оппонентов. С этой формулировкой мы отправили своего уполномоченного по правам расхитителей социалистической собственности к бывшему коллеге наших преследователей. Тот был «другом моего друга», буквально годом ранее уволившимся именно из экономического отдела, и его кресло в рабочем кабинете наверняка еще помнило знакомый зад.
Вернувшись из недр своей бывшей службы, он, преисполненный оптимизма, нарисовал не очень приятную, но тем не менее посильную для нас сумму о восьми знаках. Перспектива разрулить все на региональном уровне и продолжить победоносное шествие по статьям 21-й и 22-й глав УК РФ перевесила, и нужная сумма была внесена на следующий день.
Итог, конечно же, сейчас выглядит весьма логичным:
денежки растворились где-то между другом друга и конечным бенефициаром, а наш поезд понесся под откос правосудия с еще большей скоростью. Для «поиска виноватых» наши решалы были готовы привлекать даже товарищей из числа лиц, занимающих высшее положение в преступной иерархии. Это были бы классические российские разборки между ворами в законе и товарищем Майором с одной стороны и терпилами-коммерсами с примкнувшими к ним ворами из конкурирующего клана – с другой.
В замечательное время живем, а самое главное – нескучное!
Расскажу о попытках урегулировать вопрос неформальным путем. Таких поползновений с нашей стороны было несколько, и делать мы их начинали с самого первого момента, когда запах уголовного преследования лишь едва пробивался сквозь завесу мнимой неуязвимости. Каждая из значимых попыток будет выделена в отдельный пост в хронлогическом порядке. Поехали!
Как вы уже знаете, информация о надвигающемся торнадо имени товарища Майора была получена нами заблаговременно. Сейчас я отчетливо понимаю, что тот слив был подарком судьбы – мало кому удается узнать что-либо о негласной работе органов (тем более - таких страшных, которые вели оперативное сопровождение нашего дела) непосредственно во время этой самой работы. Ценность полученной информации мы не то чтобы проигнорировали, а просто не отработали до конца все возможные очаги пожара.
Человек, который сообщил нам о начавшихся ОРМ сейчас сам находится в международном розыске, но, конечно же, не из-за того, что передал нам засекреченную информацию. В дальнейшем пожар разгорелся настолько сильно, что задел даже тех, кто был в относительной безопасности и находился на значительном удалении от первоначального эпицентра взрыва. Вот тогда-то он и угодил в розыск. Он не являлся сотрудником спецслужб, а просто был крайне состоятельным чиновником в одной из прекрасных несиловых структур, не забывая ходить в парную с ребятами из структур потяжелее. Так случилось, что до него дошла информация от руководства отдела экономической безопасности о нашей разработке каким-то опером невысокого полета. А в силу сложившихся партнёрских отношений он бескорыстно поделился ею с нами.
Разумеется, первое, что мы сделали, это предложили уже на зачаточной стадии под корень вырубить проблему с помощью волшебных бумажек с портретом Бени Франклина. Коль скоро у нашего информатора был доступ к таким интимным подробностям, мы сделали вывод о наличии у него достаточного административного ресурса, чтобы донести наше приглашение делать оферты до нужных силовиков. Оферт, однако, не последовало, зато нас заверили, что ситуация под контролем и когда она дозреет, на нас сами выйдут гонцы товарища Майора (а точнее, его шефа – товарища-генерала) с конкретными цифрами. Оснований не доверять этим словам не было, хотя, конечно, мы понимали, что момент может быть упущен. Резко прекращать всю текущую работу мы тоже не решились, что и стало одним из наших роковых просчетов.
Через несколько месяцев случилось то, что я описывал здесь. Ранее полученная информация немного облегчила задачу определения направления ветра, но все равно не давала ответов на вопрос, какова цель наших оппонентов. С этой формулировкой мы отправили своего уполномоченного по правам расхитителей социалистической собственности к бывшему коллеге наших преследователей. Тот был «другом моего друга», буквально годом ранее уволившимся именно из экономического отдела, и его кресло в рабочем кабинете наверняка еще помнило знакомый зад.
Вернувшись из недр своей бывшей службы, он, преисполненный оптимизма, нарисовал не очень приятную, но тем не менее посильную для нас сумму о восьми знаках. Перспектива разрулить все на региональном уровне и продолжить победоносное шествие по статьям 21-й и 22-й глав УК РФ перевесила, и нужная сумма была внесена на следующий день.
Итог, конечно же, сейчас выглядит весьма логичным:
денежки растворились где-то между другом друга и конечным бенефициаром, а наш поезд понесся под откос правосудия с еще большей скоростью. Для «поиска виноватых» наши решалы были готовы привлекать даже товарищей из числа лиц, занимающих высшее положение в преступной иерархии. Это были бы классические российские разборки между ворами в законе и товарищем Майором с одной стороны и терпилами-коммерсами с примкнувшими к ним ворами из конкурирующего клана – с другой.
В замечательное время живем, а самое главное – нескучное!
Мои решалы. Часть 2.
После того, как попытка разрулить вопрос на низком уровне обернулась безоговорчным провалом, мы отправились в вынужденное европейское полугодичное странствие, о котором уже рассказывал. Приземлившись за кордоном, я почувствовал большое облегчение: субъективно казалось, что проблема далеко, а товарищу Майору до меня не добраться. Конечно, по большому счету это был самообман и некая отсрочка наступления еще больших трудностей, но тогда она была нам необходима, чтобы просто отдышаться и на свежую голову принимать взвешенные решения.
Сидя в одной из венских кафешек, мы гадали, кто из наших друзей или родственников может иметь прямой доступ к телам «большой тройки» вершителей судеб нашего региона. Отметая одну фамилию за другой, я дошел до своего двоюродного брата, у которого было много знакомых из силовых структур. Большинство, конечно, были мелкими фигурами, но один из них был сыном генерала нужного нам ведомства.
Связавшись с братом, я обозначил проблему, и где-то через неделю получил обратную связь. Для урегулирования вопроса требовалось выполнение двух простых условий:
1️⃣ Взнос на генеральские нужды (строительство загородного домика с бассейном для любимого сына)
2️⃣ Дача изобличающих показаний на наших старших «партнеров» из числа государевых слуг.
И даже при выполнении обозначенных требований нам прямо сказали, что в конце концов придется выслушать обвинительный приговор, пусть и условный. Сейчас я понимаю:
то предложение было единственно возможным быстрым решением проблемы. Но увы, второе условие для нас было категорически неприемлемым, поэтому мы поблагодарили ходоков и продолжили поиск тех, кто сможет договориться, ограничившись лишь первым пунктом.
Наверное, не открою Америку, если укажу сумму:
$500 000 – именно во столько оценивалось начало строительства генеральского домика. Много это или мало, каждый решит сам, но я даже не рассматривал всерьез это предложение по указанной выше причине – сливать людей не входило в мои планы ни в одном из сценариев.
А это значило, что нас ждали новые переговоры и новые решалы. На этот раз мы пошли ва-банк и подключили тяжёлую (в масштабе региона) артиллерию. Наверное, в каждом субъекте РФ есть крупные и известные предприниматели, которые являются «карманами» губернаторов, ключевых силовиков, прокуроров и т.п. Практически они и есть неотъемлемая составляющая современной власти и зачастую принимают живое участие в принятии или как минимум исполнении политических решений в регионе. Один из таких «карманов» и должен был стать нашим проводником в потайной мир престарелых генералов с большими погонами.
Напомню, мы вели эти переговоры из-за рубежа, и у нас, в свою очередь, как это ни смешно звучит, было 2 непоколебимых условия, без соблюдения которых терялся смысл дальнейшего диалога:
1️⃣ Мы не будем давать показаний ни друг на друга, ни на своих партнёров
2️⃣ Никто не должен оказаться в СИЗО или быть объявленным в розыск.
К нашему удивлению, на оба эти условия были получены положительные ответы, но одновременно было выдвинуто встречное требование (помимо финансового, разумеется, которое незначительно превышало указанное выше значение):
мы должны незамедлительно вернуться и явиться на допрос к следователю.
Гарантом нашей «неприкосновенности» с одной стороны, и удовлетворения финансовых амбиций зачинщиков «банкета» - с другой, выступал тот самый «карман» одного из наисерьезнейших силовиков нашего федерального округа.
Решение было крайне непростым. Не разводят ли нас все вместе? А вдруг это простейшая комбинация под названием «мат в два хода» от товарища Майора? Но «гарант» был настолько близок к одному из нас, что не доверять его словам тоже не было оснований. Он буквально с надрывом кричал, что если мы не вернемся в ближайшее время, нас объявят в международный розыск, и тогда обратного пути уже не будет, а точнее, он будет пролегать исключительно через следственный изолятор.
Дилемма, которая стала для меня одной из самых сложных в этой истории…
Скоро вернусь.
После того, как попытка разрулить вопрос на низком уровне обернулась безоговорчным провалом, мы отправились в вынужденное европейское полугодичное странствие, о котором уже рассказывал. Приземлившись за кордоном, я почувствовал большое облегчение: субъективно казалось, что проблема далеко, а товарищу Майору до меня не добраться. Конечно, по большому счету это был самообман и некая отсрочка наступления еще больших трудностей, но тогда она была нам необходима, чтобы просто отдышаться и на свежую голову принимать взвешенные решения.
Сидя в одной из венских кафешек, мы гадали, кто из наших друзей или родственников может иметь прямой доступ к телам «большой тройки» вершителей судеб нашего региона. Отметая одну фамилию за другой, я дошел до своего двоюродного брата, у которого было много знакомых из силовых структур. Большинство, конечно, были мелкими фигурами, но один из них был сыном генерала нужного нам ведомства.
Связавшись с братом, я обозначил проблему, и где-то через неделю получил обратную связь. Для урегулирования вопроса требовалось выполнение двух простых условий:
1️⃣ Взнос на генеральские нужды (строительство загородного домика с бассейном для любимого сына)
2️⃣ Дача изобличающих показаний на наших старших «партнеров» из числа государевых слуг.
И даже при выполнении обозначенных требований нам прямо сказали, что в конце концов придется выслушать обвинительный приговор, пусть и условный. Сейчас я понимаю:
то предложение было единственно возможным быстрым решением проблемы. Но увы, второе условие для нас было категорически неприемлемым, поэтому мы поблагодарили ходоков и продолжили поиск тех, кто сможет договориться, ограничившись лишь первым пунктом.
Наверное, не открою Америку, если укажу сумму:
$500 000 – именно во столько оценивалось начало строительства генеральского домика. Много это или мало, каждый решит сам, но я даже не рассматривал всерьез это предложение по указанной выше причине – сливать людей не входило в мои планы ни в одном из сценариев.
А это значило, что нас ждали новые переговоры и новые решалы. На этот раз мы пошли ва-банк и подключили тяжёлую (в масштабе региона) артиллерию. Наверное, в каждом субъекте РФ есть крупные и известные предприниматели, которые являются «карманами» губернаторов, ключевых силовиков, прокуроров и т.п. Практически они и есть неотъемлемая составляющая современной власти и зачастую принимают живое участие в принятии или как минимум исполнении политических решений в регионе. Один из таких «карманов» и должен был стать нашим проводником в потайной мир престарелых генералов с большими погонами.
Напомню, мы вели эти переговоры из-за рубежа, и у нас, в свою очередь, как это ни смешно звучит, было 2 непоколебимых условия, без соблюдения которых терялся смысл дальнейшего диалога:
1️⃣ Мы не будем давать показаний ни друг на друга, ни на своих партнёров
2️⃣ Никто не должен оказаться в СИЗО или быть объявленным в розыск.
К нашему удивлению, на оба эти условия были получены положительные ответы, но одновременно было выдвинуто встречное требование (помимо финансового, разумеется, которое незначительно превышало указанное выше значение):
мы должны незамедлительно вернуться и явиться на допрос к следователю.
Гарантом нашей «неприкосновенности» с одной стороны, и удовлетворения финансовых амбиций зачинщиков «банкета» - с другой, выступал тот самый «карман» одного из наисерьезнейших силовиков нашего федерального округа.
Решение было крайне непростым. Не разводят ли нас все вместе? А вдруг это простейшая комбинация под названием «мат в два хода» от товарища Майора? Но «гарант» был настолько близок к одному из нас, что не доверять его словам тоже не было оснований. Он буквально с надрывом кричал, что если мы не вернемся в ближайшее время, нас объявят в международный розыск, и тогда обратного пути уже не будет, а точнее, он будет пролегать исключительно через следственный изолятор.
Дилемма, которая стала для меня одной из самых сложных в этой истории…
Скоро вернусь.
Мои решалы. Часть 3.
Известие о том, что нужно возвращаться домой под гарантии уважаемых (на тот момент) людей, застигло нас в интересном статусе:
у нас на руках не было паспортов и даже при сильном желании мы не могли вылететь в Россию. Было это случайным совпадением или знаком судьбы, остается только гадать, но именно в этот период мы сдали свои загранники на получение британских виз в один из визовых центров Туманного Альбиона, расквартированный в середине европейского континента. Вместо паспортов нам выдали распечатанные на скорую руку бумажки (кажется, даже без фотографий), где было сказано, что наши красные книжечки находятся в надежных руках и в случае чего звоните по таким-то номерам за подтверждением сего факта.
В то время мы имели ВНЖ, оформленные задолго до описываемых событий и разрешавшие безвыездно проживать на территории страны обращения. Именно их наличие и позволяло подаваться на британские визы не из России.
Что особенно настораживало и заставляло задумываться над «сигналами из космоса», это существенная задержка рассмотрения наших документов ненавистными англосаксами. Они как будто специально тянули резину, давая понять:
в России пока нам делать нечего. Но жребий был брошен, и мы скрепя сердце все же решили поверить в сказку о том, как нельзя ослушаться строгих наказов товарища Генерала и как мы пустим под откос несколько жизней, приняв неверное решение.
Ехать договорились не вместе, а по мере выхода из консульства паспортов. Мой партнер – Толик - настолько хотел попасть домой (а точнее – на допрос к следаку), что был согласен даже на отказ в выдаче визы, лишь бы поскорее забрать паспорт. Но в консульстве лишь промямлили, что такого порядка не существует – ждите. До обозначенного «часа икс» оставалась всего пара дней, когда на сайте визового центра изменился статус документов Толика с «на рассмотрении» на «готов к выдаче». Ему было абсолютно без разницы, стояла ли британская виза внутри и без того переполненного различными вклейками паспорта (а она там-таки стояла). Главное, теперь можно купить билет и улететь.
Мои же документы все еще находились в обработке, поэтому я, оставшись в одиночестве, по привычке продолжал коротать время за игрой в покер в уже порядком надоевших казино. Там же я и встретил новость о том, что Толик благополучно пересек все границы, а это означало, что мы были не в розыске. Но еще больше меня обрадовало известие о его допросе. Это был первый состоявшийся допрос подозреваемого по данному делу, и он прошел так, как и обещал решала: спокойно, без намека на какое-либо давление и, что самое важное, без неудобных вопросов.
Кроме того, нам «гарантировали», что будет избрана мера пресечения, не связанная с лишением свободы, и почти так оно и вышло. Почему почти? Потому что мера пресечения нам вообще не избиралась! У нас даже не изымали загранпаспорта, а лишь отобрали обязательство о явке. Это окончательно нас расслабило и заставило поверить в благополучный исход.
«Чудеса какие-то», - подумал тогда я, но теперь понимаю, что гораздо лучше было бы получить подписку о невыезде или домашний арест. Причина проста – если вы сидите дома с браслетом, то должны быть веские основания для удовлетворения ходатайства следствия об изменении меры пресечения. Если же вы спокойно разгуливаете по городу или хуже того – как ни в чем не бывало колесите по всей стране, то загнать вас сразу под стражу товарищу Майору будет куда проще.
Чем окончилось наше возвращение на Родину вы знаете:
через несколько месяцев вялотекущих допросов нас просто решили переместить в СИЗО, чтобы жизнь не казалась легкой прогулкой. Мне чудом удалось избежать знакомства с пенитенциарной системой, тогда как другим участникам повезло меньше. Ну а "гарант", конечно же, развел руками и стал все реже и реже появляться в эфире, пока не растворился в пучине куда более важных и интересных дел. Однако деньги, к моему удивлению, удалось вернуть - помог имевшийся компромат.
Отсюда началась новая страница моей жизни под названием "Москва" с ее космическими решалами и безумными рисками. Но об этом уже в новых сериях.
Известие о том, что нужно возвращаться домой под гарантии уважаемых (на тот момент) людей, застигло нас в интересном статусе:
у нас на руках не было паспортов и даже при сильном желании мы не могли вылететь в Россию. Было это случайным совпадением или знаком судьбы, остается только гадать, но именно в этот период мы сдали свои загранники на получение британских виз в один из визовых центров Туманного Альбиона, расквартированный в середине европейского континента. Вместо паспортов нам выдали распечатанные на скорую руку бумажки (кажется, даже без фотографий), где было сказано, что наши красные книжечки находятся в надежных руках и в случае чего звоните по таким-то номерам за подтверждением сего факта.
В то время мы имели ВНЖ, оформленные задолго до описываемых событий и разрешавшие безвыездно проживать на территории страны обращения. Именно их наличие и позволяло подаваться на британские визы не из России.
Что особенно настораживало и заставляло задумываться над «сигналами из космоса», это существенная задержка рассмотрения наших документов ненавистными англосаксами. Они как будто специально тянули резину, давая понять:
в России пока нам делать нечего. Но жребий был брошен, и мы скрепя сердце все же решили поверить в сказку о том, как нельзя ослушаться строгих наказов товарища Генерала и как мы пустим под откос несколько жизней, приняв неверное решение.
Ехать договорились не вместе, а по мере выхода из консульства паспортов. Мой партнер – Толик - настолько хотел попасть домой (а точнее – на допрос к следаку), что был согласен даже на отказ в выдаче визы, лишь бы поскорее забрать паспорт. Но в консульстве лишь промямлили, что такого порядка не существует – ждите. До обозначенного «часа икс» оставалась всего пара дней, когда на сайте визового центра изменился статус документов Толика с «на рассмотрении» на «готов к выдаче». Ему было абсолютно без разницы, стояла ли британская виза внутри и без того переполненного различными вклейками паспорта (а она там-таки стояла). Главное, теперь можно купить билет и улететь.
Мои же документы все еще находились в обработке, поэтому я, оставшись в одиночестве, по привычке продолжал коротать время за игрой в покер в уже порядком надоевших казино. Там же я и встретил новость о том, что Толик благополучно пересек все границы, а это означало, что мы были не в розыске. Но еще больше меня обрадовало известие о его допросе. Это был первый состоявшийся допрос подозреваемого по данному делу, и он прошел так, как и обещал решала: спокойно, без намека на какое-либо давление и, что самое важное, без неудобных вопросов.
Кроме того, нам «гарантировали», что будет избрана мера пресечения, не связанная с лишением свободы, и почти так оно и вышло. Почему почти? Потому что мера пресечения нам вообще не избиралась! У нас даже не изымали загранпаспорта, а лишь отобрали обязательство о явке. Это окончательно нас расслабило и заставило поверить в благополучный исход.
«Чудеса какие-то», - подумал тогда я, но теперь понимаю, что гораздо лучше было бы получить подписку о невыезде или домашний арест. Причина проста – если вы сидите дома с браслетом, то должны быть веские основания для удовлетворения ходатайства следствия об изменении меры пресечения. Если же вы спокойно разгуливаете по городу или хуже того – как ни в чем не бывало колесите по всей стране, то загнать вас сразу под стражу товарищу Майору будет куда проще.
Чем окончилось наше возвращение на Родину вы знаете:
через несколько месяцев вялотекущих допросов нас просто решили переместить в СИЗО, чтобы жизнь не казалась легкой прогулкой. Мне чудом удалось избежать знакомства с пенитенциарной системой, тогда как другим участникам повезло меньше. Ну а "гарант", конечно же, развел руками и стал все реже и реже появляться в эфире, пока не растворился в пучине куда более важных и интересных дел. Однако деньги, к моему удивлению, удалось вернуть - помог имевшийся компромат.
Отсюда началась новая страница моей жизни под названием "Москва" с ее космическими решалами и безумными рисками. Но об этом уже в новых сериях.
Мои решалы. Часть 4.
Как уже писал, в Москву я отправился не только с целью затеряться в большом городе (сейчас смешно звучит, учитывая миллионы камер на каждом углу), но и использовать последние шансы в области коррупционного урегулирования. К тому моменту уже было очевидно, что на уровне региона вопрос не может быть закрыт, потому что среди интересантов «проекта» были замечены фигуры федерального размаха.
У меня оставалось лишь два человека, к которым я мог гипотетически обратиться с такой проблемой. Одного из них я не знал лично, и уж очень высокого полета он был (о нем – позже), поэтому приберег его на самый крайний случай. Со вторым же я был знаком с юношества, о нем и пойдет сегодня речь.
Еще будучи школьниками, мы вместе ходили в футбольную секцию, а через некоторое время снова оказались в одном коллективе – уже в университете. Не могу сказать, что мы были близкими друзьями, но отношения были ровными без каких-либо конфликтов или недопонимания. Как мне казалось, Стас – так звали товарища - был человеком из простой семьи, проживавшей в небольшом районном центре нашего региона. Тем удивительнее для меня был его стремительный карьерный взлет, случившийся через несколько лет после окончания ВУЗа.
Уже сейчас и не вспомню, как мне удалось раздобыть его номер, но это было непросто, ведь после студенческой жизни мы пересекались считанное число раз. К моему удивлению, трубку он поднял с первого раза, хотя номер мой был абсолютно рандомным. На момент моего звонка он занимал серьезную руководящую должность в одной из мощных силовых структур нашей страны. Должность эта предполагала не только отдельный кабинет с секретарем, помощниками и прочими атрибутами любого начальника, но и автомобиль со спецсигналами и, конечно же, водителем.
Несмотря на то, что Стас уже давно и прочно осел в Москве, он продолжал следить за событиями родного для него региона. Разумеется, слышал он и о нашем деле. Мой звонок он воспринял довольно спокойно, буднично назначив встречу на следующий день в одном из торговых центров Москвы. Были ли у меня дурные мысли в голове? Конечно. На 50% я допускал, что он просто меня сольет, заработав очередное повышение, но другое полушарие мозга продолжало верить в хороший или как минимум нейтральный исход.
На встречу я приехал не один, а c аргументом в виде небольшого рюкзачка, набитого пачками валюты различных стран и номиналов. Поскольку мой партнер уже находился в СИЗО и надо было его срочно оттуда доставать (тогда я еще надеялся, что он выйдет через 2-4 месяца), я решил сразу перейти к делу и принял все риски, включая риск кидалова. Сообщив полный расклад по делу, я растворился в просыпающемся городе, чтобы через неделю вновь приехать к Стасу за новостями.
Вторая и несколько последующих встреч прошли прямо у него в рабочем кабинете. Всякий раз, когда я приближался к проходной, меня спрашивали к кому я иду. Я честно отвечал, что к Станиславу Александровичу, после чего охранник связывался с приемной начальника для получения санкции на выдачу пропуска. И каждый раз мне нужно было называть свою настоящую фамилию, чтобы принимающая сторона могла понять, кто и по какому вопросу к ней явился. Делать это было крайне неловко, потому что тогда я вообще боялся ее произносить где-либо вслух, а тем более в стенах не самой миролюбивой к расхитителям госсобственности службы.
Однажды я сидел в коридоре в ожидании Стаса, у которого шло очередное совещание. В какой-то момент я увидел, как со стороны лестничной площадки ко мне направляются двое. Когда они подошли поближе, я увидел, что первый – это сотрудник в штатском, а второй – задержанный. Бедолагу посадили прямо рядом со мной и пристегнули наручниками к металлическим стульям. Я заглянул ему в глаза - они были полны отчаяния. Я не знал, за что его задержали и как плохи его дела, но меня здорово перетряхнуло. На мгновение я подумал, что схожу с ума:
меня ищут все мыслимые органы, а я сижу прямо в центре столицы в здании одного из самых могущественных силовых ведомств в 30 сантиметрах от несчастного человека в «браслетах». Что вообще творится в моей жизни?!
Как уже писал, в Москву я отправился не только с целью затеряться в большом городе (сейчас смешно звучит, учитывая миллионы камер на каждом углу), но и использовать последние шансы в области коррупционного урегулирования. К тому моменту уже было очевидно, что на уровне региона вопрос не может быть закрыт, потому что среди интересантов «проекта» были замечены фигуры федерального размаха.
У меня оставалось лишь два человека, к которым я мог гипотетически обратиться с такой проблемой. Одного из них я не знал лично, и уж очень высокого полета он был (о нем – позже), поэтому приберег его на самый крайний случай. Со вторым же я был знаком с юношества, о нем и пойдет сегодня речь.
Еще будучи школьниками, мы вместе ходили в футбольную секцию, а через некоторое время снова оказались в одном коллективе – уже в университете. Не могу сказать, что мы были близкими друзьями, но отношения были ровными без каких-либо конфликтов или недопонимания. Как мне казалось, Стас – так звали товарища - был человеком из простой семьи, проживавшей в небольшом районном центре нашего региона. Тем удивительнее для меня был его стремительный карьерный взлет, случившийся через несколько лет после окончания ВУЗа.
Уже сейчас и не вспомню, как мне удалось раздобыть его номер, но это было непросто, ведь после студенческой жизни мы пересекались считанное число раз. К моему удивлению, трубку он поднял с первого раза, хотя номер мой был абсолютно рандомным. На момент моего звонка он занимал серьезную руководящую должность в одной из мощных силовых структур нашей страны. Должность эта предполагала не только отдельный кабинет с секретарем, помощниками и прочими атрибутами любого начальника, но и автомобиль со спецсигналами и, конечно же, водителем.
Несмотря на то, что Стас уже давно и прочно осел в Москве, он продолжал следить за событиями родного для него региона. Разумеется, слышал он и о нашем деле. Мой звонок он воспринял довольно спокойно, буднично назначив встречу на следующий день в одном из торговых центров Москвы. Были ли у меня дурные мысли в голове? Конечно. На 50% я допускал, что он просто меня сольет, заработав очередное повышение, но другое полушарие мозга продолжало верить в хороший или как минимум нейтральный исход.
На встречу я приехал не один, а c аргументом в виде небольшого рюкзачка, набитого пачками валюты различных стран и номиналов. Поскольку мой партнер уже находился в СИЗО и надо было его срочно оттуда доставать (тогда я еще надеялся, что он выйдет через 2-4 месяца), я решил сразу перейти к делу и принял все риски, включая риск кидалова. Сообщив полный расклад по делу, я растворился в просыпающемся городе, чтобы через неделю вновь приехать к Стасу за новостями.
Вторая и несколько последующих встреч прошли прямо у него в рабочем кабинете. Всякий раз, когда я приближался к проходной, меня спрашивали к кому я иду. Я честно отвечал, что к Станиславу Александровичу, после чего охранник связывался с приемной начальника для получения санкции на выдачу пропуска. И каждый раз мне нужно было называть свою настоящую фамилию, чтобы принимающая сторона могла понять, кто и по какому вопросу к ней явился. Делать это было крайне неловко, потому что тогда я вообще боялся ее произносить где-либо вслух, а тем более в стенах не самой миролюбивой к расхитителям госсобственности службы.
Однажды я сидел в коридоре в ожидании Стаса, у которого шло очередное совещание. В какой-то момент я увидел, как со стороны лестничной площадки ко мне направляются двое. Когда они подошли поближе, я увидел, что первый – это сотрудник в штатском, а второй – задержанный. Бедолагу посадили прямо рядом со мной и пристегнули наручниками к металлическим стульям. Я заглянул ему в глаза - они были полны отчаяния. Я не знал, за что его задержали и как плохи его дела, но меня здорово перетряхнуло. На мгновение я подумал, что схожу с ума:
меня ищут все мыслимые органы, а я сижу прямо в центре столицы в здании одного из самых могущественных силовых ведомств в 30 сантиметрах от несчастного человека в «браслетах». Что вообще творится в моей жизни?!
Мои решалы. Часть 5.
Очнулся я от неприятного окрика молоденькой секретарши, на весь коридор огласившей мою фамилию. Меня как будто током ударило. Я инстинктивно пощупал свои запястья – они были свободны от посторонних предметов. Слава Богу, в этом здании я пока что посетитель, а не подозреваемый.
Тем временем вокруг продолжала кипеть повседневная работа подчиненных Стаса. Они бегали по коридорам между кабинетами и не обращали на меня абсолютно никакого внимания. Никто из них даже не догадывался, что "уважаемый гость" Станислава Александровича – это один из их лакомых «клиентов».
Среди этой суетливой массы меньше всего в тот момент мне хотелось увидеть своих однокурсников, вероятность чего имела далеко не нулевое значение, ведь Стас, как и любой адекватный руководитель, старался опираться на проверенных людей, которых он знал по работе еще в нашем регионе. Оттуда вслед за ним, как это часто бывает, мигрировало немало наших общих знакомых, которые трудились на благо Родины под патронажем наиболее успешного земляка.
Во всех публичных местах, а тем более таких, как это, я всегда старался смотреть в пол, не поднимая глаз и не пересекаясь взглядом со случайными людьми. Обычно я пялился в телефон, имитируя бурную переписку в каком-нибудь мессенджере, хотя часто именно этим я и занимался в действительности. Если бы кто-то даже без злого умысла меня узнал, слухи о моем местонахождении обязательно бы поползли среди любопытствующих, не исключая, конечно, и товарища Майора.
Ну а что же Стас? Будучи перегруженным текущими делами, он не торопился решать мои проблемы. Каждый раз, когда я встречался с ним, он сообщал, что дела продвигаются, но очень медленно, и нужно запастись терпением. Я-то был готов ждать, а вот мой единственный партнер, «коротавший» свободное время в следственном изоляторе, вряд ли был доволен этим фактом.
Так прошли месяцы. Примерно раз в две недели я наведывался к Стасу то на работу, то домой, то еще куда-нибудь, проделывая нервный путь на такси или на метро через всю Москву. Чем закончилась одна из этих поездок, я уже описывал. После того инцидента я постепенно стал минимизировать свои перемещения по городу, ограничиваясь лишь самыми необходимыми потребностями.
Видя, что усилия Стаса не дают результата, я стал раздумывать над тем, как бы мне максимально тактично сообщить ему, что кампания по вызволению из СИЗО моих людей с его участием должна быть свернута, а депозит – возвращен его владельцу. Я знаю, что любой российский чиновник независимо от занимаемой должности больше всего на свете не любит возвращать деньги. Большинство ищет любой предлог, чтобы этого не делать, и использует всевозможные легенды, включая абсолютно фантастические, для подкрепления своих намерений.
В случае со Стасом я ожидал любой реакции, вплоть до отключения телефона. Но к его чести, мое предложение о добровольном расторжении негласного договора не вызвало в нем панических атак и внезапного пересыхания в горле. Мне сложно сказать, почему он с такой легкостью согласился вернуть рюкзачок с налом - то ли для него это была совсем несущественная сумма, то ли он действительно оказался порядочным человеком. На встречу, где должен был состояться торжественный возврат, я не поехал лично, а попросил одного из своих надежных товарищей, который специально для этого прилетел в Москву. Но и Стас на всякий случай отправил туда своего водителя – так спокойней.
В целом я благодарен Стасу хотя бы за его попытку разобраться в ситуации и помочь. Но еще больше я был удивлен его доверием ко мне – мало кто согласился бы позвать такого токсичного человека, как я, к себе на работу и тем более – домой.
А между тем жизнь в столице все больше и больше становилась похожей на шоу «За стеклом», в связи с чем я стал разрабатывать варианты отъезда из города. Но перед этим нужно было использовать последний шанс – встретиться с самым серьезным решалой в моей жизни. Людей такого уровня до этого я видел только по телевизору. Как я нашел выход на него и чем закончилась встреча, расскажу в следующей главе.
Очнулся я от неприятного окрика молоденькой секретарши, на весь коридор огласившей мою фамилию. Меня как будто током ударило. Я инстинктивно пощупал свои запястья – они были свободны от посторонних предметов. Слава Богу, в этом здании я пока что посетитель, а не подозреваемый.
Тем временем вокруг продолжала кипеть повседневная работа подчиненных Стаса. Они бегали по коридорам между кабинетами и не обращали на меня абсолютно никакого внимания. Никто из них даже не догадывался, что "уважаемый гость" Станислава Александровича – это один из их лакомых «клиентов».
Среди этой суетливой массы меньше всего в тот момент мне хотелось увидеть своих однокурсников, вероятность чего имела далеко не нулевое значение, ведь Стас, как и любой адекватный руководитель, старался опираться на проверенных людей, которых он знал по работе еще в нашем регионе. Оттуда вслед за ним, как это часто бывает, мигрировало немало наших общих знакомых, которые трудились на благо Родины под патронажем наиболее успешного земляка.
Во всех публичных местах, а тем более таких, как это, я всегда старался смотреть в пол, не поднимая глаз и не пересекаясь взглядом со случайными людьми. Обычно я пялился в телефон, имитируя бурную переписку в каком-нибудь мессенджере, хотя часто именно этим я и занимался в действительности. Если бы кто-то даже без злого умысла меня узнал, слухи о моем местонахождении обязательно бы поползли среди любопытствующих, не исключая, конечно, и товарища Майора.
Ну а что же Стас? Будучи перегруженным текущими делами, он не торопился решать мои проблемы. Каждый раз, когда я встречался с ним, он сообщал, что дела продвигаются, но очень медленно, и нужно запастись терпением. Я-то был готов ждать, а вот мой единственный партнер, «коротавший» свободное время в следственном изоляторе, вряд ли был доволен этим фактом.
Так прошли месяцы. Примерно раз в две недели я наведывался к Стасу то на работу, то домой, то еще куда-нибудь, проделывая нервный путь на такси или на метро через всю Москву. Чем закончилась одна из этих поездок, я уже описывал. После того инцидента я постепенно стал минимизировать свои перемещения по городу, ограничиваясь лишь самыми необходимыми потребностями.
Видя, что усилия Стаса не дают результата, я стал раздумывать над тем, как бы мне максимально тактично сообщить ему, что кампания по вызволению из СИЗО моих людей с его участием должна быть свернута, а депозит – возвращен его владельцу. Я знаю, что любой российский чиновник независимо от занимаемой должности больше всего на свете не любит возвращать деньги. Большинство ищет любой предлог, чтобы этого не делать, и использует всевозможные легенды, включая абсолютно фантастические, для подкрепления своих намерений.
В случае со Стасом я ожидал любой реакции, вплоть до отключения телефона. Но к его чести, мое предложение о добровольном расторжении негласного договора не вызвало в нем панических атак и внезапного пересыхания в горле. Мне сложно сказать, почему он с такой легкостью согласился вернуть рюкзачок с налом - то ли для него это была совсем несущественная сумма, то ли он действительно оказался порядочным человеком. На встречу, где должен был состояться торжественный возврат, я не поехал лично, а попросил одного из своих надежных товарищей, который специально для этого прилетел в Москву. Но и Стас на всякий случай отправил туда своего водителя – так спокойней.
В целом я благодарен Стасу хотя бы за его попытку разобраться в ситуации и помочь. Но еще больше я был удивлен его доверием ко мне – мало кто согласился бы позвать такого токсичного человека, как я, к себе на работу и тем более – домой.
А между тем жизнь в столице все больше и больше становилась похожей на шоу «За стеклом», в связи с чем я стал разрабатывать варианты отъезда из города. Но перед этим нужно было использовать последний шанс – встретиться с самым серьезным решалой в моей жизни. Людей такого уровня до этого я видел только по телевизору. Как я нашел выход на него и чем закончилась встреча, расскажу в следующей главе.
Мои решалы. Часть 6.
Мой последний решала до определенного момента был человеком непубличным, известным лишь в узких кругах. В своем регионе, где он был полноправным хозяином, его, конечно, знал даже самый далекий от политики и госраспилов человек, но среднестатистическому россиянину его фамилия тогда мало о чем сказала бы. Он не был губернатором – он, скорее, был тем, кто в значительной степени определял, кому этим самым губернатором быть.
Сейчас этого человека знает вся страна. К сожалению для него, знает не с лучшей стороны:
уже достаточно давно он находится в следственном изоляторе. Его перспективы, мягко говоря, печальны, ведь обвинение там максимально серьезное. С учетом его возраста, если не случится чуда, он получит пожизненный (фактически, а не юридически) срок. И никакие адвокаты, какими бы они ни были квалифицированными и опытными, не спасут его от расправы со стороны системы, которую он сам десятилетиями олицетворял.
О деяниях, приписываемых ему следствием, знал весь регион, включая всех без исключения руководителей силовых ведомств. Его разработку вели исключительно сотрудники центральных аппаратов соответствующих ведомств, в противном случае вероятность утечки приближалась к ста процентам. И как это часто бывает, папка с давно собранным компроматом трансформировалась в масштабное уголовное дело ровно тогда, когда у него появился более могущественный конкурент.
На момент моего знакомства с ним я, конечно, знал о его потенциальных проблемах:
детали мне рассказывали его приближенные, хотя и без того в сети были сотни статей о нем, преимущественно негативного характера. За свою жизнь он решил таких проблем десятки, а может и сотни, причем не только своих. Это и оставляло мне небольшую надежду на его активное участие и в моей судьбе.
Его контакт мне дали наши общие знакомые (для меня – друзья), которые, разумеется, заранее его предупредили и вкратце рассказали фабулу дела. Когда я ему позвонил, он сразу понял, по какому вопросу его беспокоят, и назначил встречу недалеко от стадиона «Лужники». Он хоть и был выходцем из региона, но большую часть времени проводил в Москве или Питере. Именно поэтому мне и дали его прямой контакт – ведь на тот момент я так же проживал в столице.
Подъехав на такси к обозначенному адресу, я осторожно набрал его номер и сообщил о прибытии. Мне было велено ожидать около его служебного автомобиля. На парковке за шлагбаумом я увидел «Мерседес» с работающим двигателем и сидящим внутри водителем. «Шеф скоро выйдет, у него самолет через 2 часа», - весело отрапортовал шофер и заботливо предложил присесть на заднее сиденье. На улице было минус пять, и его предложение звучало весьма кстати, но тем не менее я вежливо отказался – ждать-то недолго. Но шеф не вышел ни через час, ни через два.
Спустя некоторое время, я узнал, что у него действительно был самолет. В собственности. Поэтому он никуда не спешил, а на третий час ожидания я, насквозь промерзший, постучался окоченевшими пальцами в окно уже уснувшего к тому моменту водителя и попросился-таки в теплый уютный салон. Понятное дело, что ни драйвер, ни тем более я не могли беспокоить человека такого уровня звонками и просьбами поторапливаться.
Уже смеркалось, когда сквозь слегка запотевшее лобовое стекло я увидел хорошо узнаваемые черты лица человека, уверенно направлявшегося в нашу сторону. Хотя до этого я ни разу его не встречал живьем, сотни пересмотренных фотографий в СМИ не оставляли сомнений в личности этого немолодого человека в сером пальто.
Первое впечатление от знакомства с ним – его бесконечная уверенность в своих возможностях и неуязвимости, граничащая со слепой верой в собственную исключительность. Такая позиция, сгубившая не один десяток сильных мира сего, как мне кажется, базировалась на трех китах:
наличии прямых контактов с чиновниками первого эшелона; успешном многолетнем опыте разруливания самых запутанных политических ситуаций; колоссальных финансовых ресурсах - человек без сомнения был долларовым миллиардером. В тот миг что-то до боли знакомое проскользнуло в моей памяти...
Мой последний решала до определенного момента был человеком непубличным, известным лишь в узких кругах. В своем регионе, где он был полноправным хозяином, его, конечно, знал даже самый далекий от политики и госраспилов человек, но среднестатистическому россиянину его фамилия тогда мало о чем сказала бы. Он не был губернатором – он, скорее, был тем, кто в значительной степени определял, кому этим самым губернатором быть.
Сейчас этого человека знает вся страна. К сожалению для него, знает не с лучшей стороны:
уже достаточно давно он находится в следственном изоляторе. Его перспективы, мягко говоря, печальны, ведь обвинение там максимально серьезное. С учетом его возраста, если не случится чуда, он получит пожизненный (фактически, а не юридически) срок. И никакие адвокаты, какими бы они ни были квалифицированными и опытными, не спасут его от расправы со стороны системы, которую он сам десятилетиями олицетворял.
О деяниях, приписываемых ему следствием, знал весь регион, включая всех без исключения руководителей силовых ведомств. Его разработку вели исключительно сотрудники центральных аппаратов соответствующих ведомств, в противном случае вероятность утечки приближалась к ста процентам. И как это часто бывает, папка с давно собранным компроматом трансформировалась в масштабное уголовное дело ровно тогда, когда у него появился более могущественный конкурент.
На момент моего знакомства с ним я, конечно, знал о его потенциальных проблемах:
детали мне рассказывали его приближенные, хотя и без того в сети были сотни статей о нем, преимущественно негативного характера. За свою жизнь он решил таких проблем десятки, а может и сотни, причем не только своих. Это и оставляло мне небольшую надежду на его активное участие и в моей судьбе.
Его контакт мне дали наши общие знакомые (для меня – друзья), которые, разумеется, заранее его предупредили и вкратце рассказали фабулу дела. Когда я ему позвонил, он сразу понял, по какому вопросу его беспокоят, и назначил встречу недалеко от стадиона «Лужники». Он хоть и был выходцем из региона, но большую часть времени проводил в Москве или Питере. Именно поэтому мне и дали его прямой контакт – ведь на тот момент я так же проживал в столице.
Подъехав на такси к обозначенному адресу, я осторожно набрал его номер и сообщил о прибытии. Мне было велено ожидать около его служебного автомобиля. На парковке за шлагбаумом я увидел «Мерседес» с работающим двигателем и сидящим внутри водителем. «Шеф скоро выйдет, у него самолет через 2 часа», - весело отрапортовал шофер и заботливо предложил присесть на заднее сиденье. На улице было минус пять, и его предложение звучало весьма кстати, но тем не менее я вежливо отказался – ждать-то недолго. Но шеф не вышел ни через час, ни через два.
Спустя некоторое время, я узнал, что у него действительно был самолет. В собственности. Поэтому он никуда не спешил, а на третий час ожидания я, насквозь промерзший, постучался окоченевшими пальцами в окно уже уснувшего к тому моменту водителя и попросился-таки в теплый уютный салон. Понятное дело, что ни драйвер, ни тем более я не могли беспокоить человека такого уровня звонками и просьбами поторапливаться.
Уже смеркалось, когда сквозь слегка запотевшее лобовое стекло я увидел хорошо узнаваемые черты лица человека, уверенно направлявшегося в нашу сторону. Хотя до этого я ни разу его не встречал живьем, сотни пересмотренных фотографий в СМИ не оставляли сомнений в личности этого немолодого человека в сером пальто.
Первое впечатление от знакомства с ним – его бесконечная уверенность в своих возможностях и неуязвимости, граничащая со слепой верой в собственную исключительность. Такая позиция, сгубившая не один десяток сильных мира сего, как мне кажется, базировалась на трех китах:
наличии прямых контактов с чиновниками первого эшелона; успешном многолетнем опыте разруливания самых запутанных политических ситуаций; колоссальных финансовых ресурсах - человек без сомнения был долларовым миллиардером. В тот миг что-то до боли знакомое проскользнуло в моей памяти...
Мои решалы. Часть 7.
Слушая его вступительную речь, которой позавидовал бы сам Наполеон, в какой-то мере я узнал в нем недавнего себя. Нет, конечно, не по размаху деятельности и уровню связей - здесь я находился примерно на расстоянии вечности от него, - а по своему отношению к внешним угрозам. Он искренне верил, что в этой стране не существует людей или сил, способных сломать его жизнь и развернуть ее течение на 180 градусов. Не то чтобы я был таким же, но еще за пару лет до моих событий я сам в глубинах сознания с трудом представлял себе проблему, которая не решится за зелёные бумажки. А отсутствие страха потери денег вкупе с твердым нулем в графе «Личные враги» окончательно усыпляли мою бдительность.
У меня возникло сильное желание дать ему совет – не повторить мою ошибку. Но кто я такой, чтобы давать рекомендации человеку, прошедшему гораздо более тернистый путь и к тому же годившемуся мне в отцы?
Первый вопрос, который он задал мне, звучал примерно так:
«Как ты вообще живешь в этом городе без единого документа, да еще и в статусе разыскиваемого?» Я не хотел прослыть полным идиотом, поэтому двусмысленно процедил, что кое-какие документы у меня все же имеются. Черно-белая копия российского паспорта на чужую фамилию и жуткого качества загран одной из республик СНГ со вклеенной кое-как страницей – явно не те вещи, о которых стоит рассказывать, если не хочешь показаться сумасшедшим.
Уловив неуверенность в моих словах, он на полном серьезе предложил прямо сейчас сесть с ним в самолет и перебраться в его региональную резиденцию, куда он, собственно, и направлялся. Там, дескать, меня не найдет ни одна собака, а в окружении охраны и пятиметровых заборов я буду в полной безопасности. На мгновение я было подумал, что это неплохая идея. К счастью, быстро сориентировавшись, я вежливо отказался, сославшись на имеющиеся дела в Москве. Думаю, будет излишним рассказывать, куда в первую очередь пришли сотрудники центрального аппарата ФСБ, осуществлявшие оперативное сопровождение его уголовного дела. Да и в период моих с ним контактов он наверняка был под присмотром – мне просто повезло, что этот период продлился недолго.
Мы общались около полутора часов по дороге во «Внуково-2». Заранее решив, что уже не буду ничего скрывать и оставлять пространство для домыслов, я в деталях рассказал свою историю – с именами, фамилиями и должностями. С кем-то из моих оппонентов он был знаком лично, о ком-то прямо в режиме онлайн что-то выяснял по телефону, а некоторые фамилии вызывали у него явно неприятные эмоции, что было заметно по его морщинистому лбу. Мне оставалось только гадать, есть ли шансы на то, что сидящий рядом владелец заводов-пароходов захочет хоть чем-то помочь человеку, которого он видит первый и, возможно, последний раз.
Он не спрашивал меня, с какой суммой я готов расстаться ради направления дела в то или иное русло. Я надеялся, что, исходя из услышанного, он осознает ширину пропасти между нами и что я при всем желании не смогу по-настоящему заинтересовать его материально. Но на всякий случай я обозначил условную границу своих финансовых возможностей, дабы в будущем не было каких-то неоправданных ожиданий. У меня была одна надежда:
если у него получится решить этот вопрос относительно легко, то даже ему предложенный мной бонус будет как минимум не лишним.
Наконец преодолев вечерние пробки, мы подъехали к терминалу. Договорились созвониться через неделю – он должен был обозначить хотя бы в общих чертах перспективы разрешения ситуации. Спустя ровно семь дней я набрал его номер. Он сразу поднял трубку и сказал, что пока нет информации. Так длилось несколько недель. В какой-то момент я понял, что это очередной холостой выстрел. А дальше случилось то, о чем писал выше:
с беспрецедентным общественным резонансом его арестовали и отправили в СИЗО, где он находится до настоящего времени.
На этом мои попытки остановить набиравшую ход карательную машину были исчерпаны. С горьким чувством невыполненного долга, уже не питая ни малейших иллюзий, я стал основательно готовиться к новой реальности – многолетней жизни в розыске.
Слушая его вступительную речь, которой позавидовал бы сам Наполеон, в какой-то мере я узнал в нем недавнего себя. Нет, конечно, не по размаху деятельности и уровню связей - здесь я находился примерно на расстоянии вечности от него, - а по своему отношению к внешним угрозам. Он искренне верил, что в этой стране не существует людей или сил, способных сломать его жизнь и развернуть ее течение на 180 градусов. Не то чтобы я был таким же, но еще за пару лет до моих событий я сам в глубинах сознания с трудом представлял себе проблему, которая не решится за зелёные бумажки. А отсутствие страха потери денег вкупе с твердым нулем в графе «Личные враги» окончательно усыпляли мою бдительность.
У меня возникло сильное желание дать ему совет – не повторить мою ошибку. Но кто я такой, чтобы давать рекомендации человеку, прошедшему гораздо более тернистый путь и к тому же годившемуся мне в отцы?
Первый вопрос, который он задал мне, звучал примерно так:
«Как ты вообще живешь в этом городе без единого документа, да еще и в статусе разыскиваемого?» Я не хотел прослыть полным идиотом, поэтому двусмысленно процедил, что кое-какие документы у меня все же имеются. Черно-белая копия российского паспорта на чужую фамилию и жуткого качества загран одной из республик СНГ со вклеенной кое-как страницей – явно не те вещи, о которых стоит рассказывать, если не хочешь показаться сумасшедшим.
Уловив неуверенность в моих словах, он на полном серьезе предложил прямо сейчас сесть с ним в самолет и перебраться в его региональную резиденцию, куда он, собственно, и направлялся. Там, дескать, меня не найдет ни одна собака, а в окружении охраны и пятиметровых заборов я буду в полной безопасности. На мгновение я было подумал, что это неплохая идея. К счастью, быстро сориентировавшись, я вежливо отказался, сославшись на имеющиеся дела в Москве. Думаю, будет излишним рассказывать, куда в первую очередь пришли сотрудники центрального аппарата ФСБ, осуществлявшие оперативное сопровождение его уголовного дела. Да и в период моих с ним контактов он наверняка был под присмотром – мне просто повезло, что этот период продлился недолго.
Мы общались около полутора часов по дороге во «Внуково-2». Заранее решив, что уже не буду ничего скрывать и оставлять пространство для домыслов, я в деталях рассказал свою историю – с именами, фамилиями и должностями. С кем-то из моих оппонентов он был знаком лично, о ком-то прямо в режиме онлайн что-то выяснял по телефону, а некоторые фамилии вызывали у него явно неприятные эмоции, что было заметно по его морщинистому лбу. Мне оставалось только гадать, есть ли шансы на то, что сидящий рядом владелец заводов-пароходов захочет хоть чем-то помочь человеку, которого он видит первый и, возможно, последний раз.
Он не спрашивал меня, с какой суммой я готов расстаться ради направления дела в то или иное русло. Я надеялся, что, исходя из услышанного, он осознает ширину пропасти между нами и что я при всем желании не смогу по-настоящему заинтересовать его материально. Но на всякий случай я обозначил условную границу своих финансовых возможностей, дабы в будущем не было каких-то неоправданных ожиданий. У меня была одна надежда:
если у него получится решить этот вопрос относительно легко, то даже ему предложенный мной бонус будет как минимум не лишним.
Наконец преодолев вечерние пробки, мы подъехали к терминалу. Договорились созвониться через неделю – он должен был обозначить хотя бы в общих чертах перспективы разрешения ситуации. Спустя ровно семь дней я набрал его номер. Он сразу поднял трубку и сказал, что пока нет информации. Так длилось несколько недель. В какой-то момент я понял, что это очередной холостой выстрел. А дальше случилось то, о чем писал выше:
с беспрецедентным общественным резонансом его арестовали и отправили в СИЗО, где он находится до настоящего времени.
На этом мои попытки остановить набиравшую ход карательную машину были исчерпаны. С горьким чувством невыполненного долга, уже не питая ни малейших иллюзий, я стал основательно готовиться к новой реальности – многолетней жизни в розыске.
Классификация жуликов.
Экономическое жулье я бы, прежде всего, разделил на 3 большие группы в зависимости от того, кто выступает жертвой содеянного – государство, окологосударственные образования или частные лица.
Еще со студенческой скамьи я помню, что в правовом государстве частная собственность неприкосновенна. Эта мантра прочно засела в моей голове, поэтому у меня никогда не возникало даже мимолетной мысли о возможности покушения на частный капитал, чего не скажешь о капитале государственном.
Думаю, что людей, способных без достаточных оснований изъять что-нибудь ценное из госсобственности в свою пользу и одновременно не способных то же самое совершить в отношении личности или группы физических лиц, большинство. И вовсе не из-за страха быть пойманным – нынче такие времена, что за иное убийство можно отделаться легче, чем за хищения из казны. Дело, прежде всего, в моральной установке:
украсть у человека – плохо, у государства – вроде как в порядке вещей. Хотим мы того или нет, но для нынешней стадии развития российского общества — это норма, так же как были нормой, например, инквизиции в период Средневековья.
Немного сложнее обстоят дела с т.н. окологосударственными образованиями, как я их условно называю. К ним отношу, прежде всего, не госпредприятия типа «Россетей» или «Газпрома» - тут-то как раз понятно, что между ними и государством стоит знак равенства, - а банки и страховые компании. Понятно, что с чисто юридической точки зрения, это в большинстве случаев частный капитал, и именно по этой причине в моей системе внутреннего контроля собственной алчности долгое время стоял категорический запрет на любые виды кредитного и страхового мошенничества.
На сегодняшний день ситуация, считаю, значительно изменилась. Банки и СК превращаются из частного бизнеса в откровенных пособников государства по выкачиванию денег из населения. Вместе с трансформацией их функций менялось и мое отношение к тем, кто занимается банковскими аферами – от резко негативного до абсолютно нейтрального. Разумеется, имею в виду лишь случаи, когда потерпевшей стороной выступает сама кредитная организация, а не ее клиенты.
За годы работы я заметил один интересный факт:
зачастую представители разных «конфессий» агрессивно противятся пробовать свои силы на новом поприще. Например, махровые кидалы, обманувшие не один десяток человек, испытывают панические атаки, когда слышат призывы поучаствовать в афере с бюджетом. Мол, это же преступление! Вы серьезно, товарищи кидалы?! То же самое приходилось слышать от управляющих филиалами банков, «обезжиривших» родные отделения на сотни миллионов рублей. Да что далеко ходить, я сам не так давно был яростным противником, например, страховых махинаций, пусть и по идеологическим соображениям. И наверняка завсегдатаи «страховых» статей УК также недоумевали, чего это я, занимаясь откровенным криминалом на соседнем «полигоне», так чураюсь совершенно безобидной, на их взгляд, работы.
У многих жуликов есть свой «Кодекс чести», как ни смешно для некоторых моралистов это звучит. Даже те, кто находится на низшей (по моей градации) ступени нравственности – кидалы – зачастую имеют хоть какие-то ограничения, например, не покушаются на сбережения пенсионеров, инвалидов и т.п. Банкиры же и всякие страховщики на их фоне и вовсе образцы интеллигентности и порядочности, а на мощах покинувших этот грешный мир обнальщиков и НДС-оптимизаторов можно смело строить какой-нибудь современный храм.
Кстати, о религии. У меня был знакомый священник, который наряду с богослужениями занимался самым банальным классическим обналом. Я понятия не имею, откуда у него была наличка и куда он тратил заработанное, но жил он, как мне казалось, достаточно скромно. Не исключаю, что значительную часть средств он направлял на нужды церкви. И знаете что? Это был единственный по-настоящему верующий батюшка, к чьему мнению я прислушивался. Он искренне считал, что Библия запрещает нарушать лишь закон Божий, а не всякий, созданный волеизъявлением грешников. А как думаете вы:
обнал и вера - вещи совместимые?
Отдельно хотел бы рассмотреть категорию бюджетных жуликов - тех, кто специализируется на разворовывании национального достояния (в широком смысле). Пользуясь спортивной терминологией, я бы разделил всех «участников олимпиады» на 3 группы:
1.
Любительская лига.
Здесь собраны безобидные персонажи, которые подворовывают из бюджетов различных уровней либо от реальной нужды, либо в мелких объемах, либо разово, без признака систематичности. В подавляющем большинстве случаев к ним неприменимы такие яркие характеристики из УК РФ, как «группа лиц по предварительному сговору» или «организованная группа». В основной своей массе это одиночки, не представляющие общественной опасности и при малейшем намеке на разоблачение выкладывающие все свои нехитрые схемы товарищу Майору.
В качестве примера могу привести бухгалтеров бюджетных учреждений, начисляющих и выплачивающих зарплату «мертвым душам» (если, конечно, их не сотни – тут уже без благословения руководства никак не обойтись); новоиспеченных мамочек, правдой и неправдой пытающихся обналичивать материнские капиталы; мелких сотрудников ФНС, трудящихся на поприще возврата НДФЛ; «дэпээсников» из райцентров, сливающих казенную солярку и продающих ее в канистрах за нал; социально незащищенные слои населения, получающие госсубсидии как малоимущие в отсутствие на то законных оснований и т.п.
Все это в том или ином виде является мошенничеством с бюджетом, но никак не тянет на серьезное наказание. Я бы вообще декриминализовал подобные деяния и перевел бы их в разряд административных.
2.
Первая лига или «Лига стремящихся».
На этом поле играют уже относительно сплоченные коллективы единомышленников, прекрасно осознающих характер и последствия своего участия в «турнирах» различного формата. Они хорошо разбираются в тонкостях комбинационного построения игры и ее тактических аспектах, в противном случае рискуют достаточно быстро отправиться на скамейку запасных, которая в этом «чемпионате» именуется следственным изолятором, либо, если повезет чуть больше, – в «группу здоровья» на повышение своих физических и умственных кондиций (под домашний арест или подписку о невыезде).
В составе каждой крепкой команды из Первой лиги обязательно играют не только теневые коммерсанты, но и чиновники средней руки, вроде начальников региональных управлений федеральных органов власти (ФНС, ФТС, ЦБ, Ростехнадзор, Минздрав и пр.), а также госслужащие калибром поменьше. Свою команду отношу именно к этой категории, правда, за чрезмерную активность и подозрения в употреблении допинга товарищ Майор выписал нам временную дисквалификацию, которую, впрочем, еще есть шансы оспорить.
Большая часть «клубов» этой лиги ставит перед собой амбициозные задачи – выйти на федеральный уровень и перейти в Премьер-лигу, отсюда и название – «Лига стремящихся».
3.
Премьер-лига или «Лига чемпионов».
Здесь все понятно – это топ-уровень жуликов, настоящих чемпионов своего дела, которым удалось пробиться сквозь череду жестких отборочных циклов на самую вершину российского коррупционного истеблишмента. Здесь экономические махинации именуют государственными программами или национальными проектами, а сами «игроки» зачастую искренне верят, что работают на благо страны. В их убеждениях есть доля правды:
бюджетные деньги освоены, Счетная палата не нашла злоупотреблений, а значит, с точки зрения арбитра матча, действительно все было сделано правильно. Напоминает «руку Бога» в исполнении Марадоны в 1986 году, когда судья засчитал забитый не по правилам гол, хотя для всех было очевидно, что великий форвард сжульничал. Примерно так же судят и наших «чемпионов» из Премьер-лиги.
Попадание сюда не гарантирует пожизненной и абсолютной безопасности. Молодые и голодные «тафгаи» из низших лиг и равнотяжелые конкуренты будут отчаянно пытаться силовыми приемами выбросить вас за борт. Твердо можно быть уверенным лишь в одном:
за несколько лет пребывания в Премьер-лиге вы обязательно решите все свои финансовые вопросы на много поколений вперед. Главное – успеть вовремя завершить карьеру.
Экономическое жулье я бы, прежде всего, разделил на 3 большие группы в зависимости от того, кто выступает жертвой содеянного – государство, окологосударственные образования или частные лица.
Еще со студенческой скамьи я помню, что в правовом государстве частная собственность неприкосновенна. Эта мантра прочно засела в моей голове, поэтому у меня никогда не возникало даже мимолетной мысли о возможности покушения на частный капитал, чего не скажешь о капитале государственном.
Думаю, что людей, способных без достаточных оснований изъять что-нибудь ценное из госсобственности в свою пользу и одновременно не способных то же самое совершить в отношении личности или группы физических лиц, большинство. И вовсе не из-за страха быть пойманным – нынче такие времена, что за иное убийство можно отделаться легче, чем за хищения из казны. Дело, прежде всего, в моральной установке:
украсть у человека – плохо, у государства – вроде как в порядке вещей. Хотим мы того или нет, но для нынешней стадии развития российского общества — это норма, так же как были нормой, например, инквизиции в период Средневековья.
Немного сложнее обстоят дела с т.н. окологосударственными образованиями, как я их условно называю. К ним отношу, прежде всего, не госпредприятия типа «Россетей» или «Газпрома» - тут-то как раз понятно, что между ними и государством стоит знак равенства, - а банки и страховые компании. Понятно, что с чисто юридической точки зрения, это в большинстве случаев частный капитал, и именно по этой причине в моей системе внутреннего контроля собственной алчности долгое время стоял категорический запрет на любые виды кредитного и страхового мошенничества.
На сегодняшний день ситуация, считаю, значительно изменилась. Банки и СК превращаются из частного бизнеса в откровенных пособников государства по выкачиванию денег из населения. Вместе с трансформацией их функций менялось и мое отношение к тем, кто занимается банковскими аферами – от резко негативного до абсолютно нейтрального. Разумеется, имею в виду лишь случаи, когда потерпевшей стороной выступает сама кредитная организация, а не ее клиенты.
За годы работы я заметил один интересный факт:
зачастую представители разных «конфессий» агрессивно противятся пробовать свои силы на новом поприще. Например, махровые кидалы, обманувшие не один десяток человек, испытывают панические атаки, когда слышат призывы поучаствовать в афере с бюджетом. Мол, это же преступление! Вы серьезно, товарищи кидалы?! То же самое приходилось слышать от управляющих филиалами банков, «обезжиривших» родные отделения на сотни миллионов рублей. Да что далеко ходить, я сам не так давно был яростным противником, например, страховых махинаций, пусть и по идеологическим соображениям. И наверняка завсегдатаи «страховых» статей УК также недоумевали, чего это я, занимаясь откровенным криминалом на соседнем «полигоне», так чураюсь совершенно безобидной, на их взгляд, работы.
У многих жуликов есть свой «Кодекс чести», как ни смешно для некоторых моралистов это звучит. Даже те, кто находится на низшей (по моей градации) ступени нравственности – кидалы – зачастую имеют хоть какие-то ограничения, например, не покушаются на сбережения пенсионеров, инвалидов и т.п. Банкиры же и всякие страховщики на их фоне и вовсе образцы интеллигентности и порядочности, а на мощах покинувших этот грешный мир обнальщиков и НДС-оптимизаторов можно смело строить какой-нибудь современный храм.
Кстати, о религии. У меня был знакомый священник, который наряду с богослужениями занимался самым банальным классическим обналом. Я понятия не имею, откуда у него была наличка и куда он тратил заработанное, но жил он, как мне казалось, достаточно скромно. Не исключаю, что значительную часть средств он направлял на нужды церкви. И знаете что? Это был единственный по-настоящему верующий батюшка, к чьему мнению я прислушивался. Он искренне считал, что Библия запрещает нарушать лишь закон Божий, а не всякий, созданный волеизъявлением грешников. А как думаете вы:
обнал и вера - вещи совместимые?
Отдельно хотел бы рассмотреть категорию бюджетных жуликов - тех, кто специализируется на разворовывании национального достояния (в широком смысле). Пользуясь спортивной терминологией, я бы разделил всех «участников олимпиады» на 3 группы:
1.
Любительская лига.
Здесь собраны безобидные персонажи, которые подворовывают из бюджетов различных уровней либо от реальной нужды, либо в мелких объемах, либо разово, без признака систематичности. В подавляющем большинстве случаев к ним неприменимы такие яркие характеристики из УК РФ, как «группа лиц по предварительному сговору» или «организованная группа». В основной своей массе это одиночки, не представляющие общественной опасности и при малейшем намеке на разоблачение выкладывающие все свои нехитрые схемы товарищу Майору.
В качестве примера могу привести бухгалтеров бюджетных учреждений, начисляющих и выплачивающих зарплату «мертвым душам» (если, конечно, их не сотни – тут уже без благословения руководства никак не обойтись); новоиспеченных мамочек, правдой и неправдой пытающихся обналичивать материнские капиталы; мелких сотрудников ФНС, трудящихся на поприще возврата НДФЛ; «дэпээсников» из райцентров, сливающих казенную солярку и продающих ее в канистрах за нал; социально незащищенные слои населения, получающие госсубсидии как малоимущие в отсутствие на то законных оснований и т.п.
Все это в том или ином виде является мошенничеством с бюджетом, но никак не тянет на серьезное наказание. Я бы вообще декриминализовал подобные деяния и перевел бы их в разряд административных.
2.
Первая лига или «Лига стремящихся».
На этом поле играют уже относительно сплоченные коллективы единомышленников, прекрасно осознающих характер и последствия своего участия в «турнирах» различного формата. Они хорошо разбираются в тонкостях комбинационного построения игры и ее тактических аспектах, в противном случае рискуют достаточно быстро отправиться на скамейку запасных, которая в этом «чемпионате» именуется следственным изолятором, либо, если повезет чуть больше, – в «группу здоровья» на повышение своих физических и умственных кондиций (под домашний арест или подписку о невыезде).
В составе каждой крепкой команды из Первой лиги обязательно играют не только теневые коммерсанты, но и чиновники средней руки, вроде начальников региональных управлений федеральных органов власти (ФНС, ФТС, ЦБ, Ростехнадзор, Минздрав и пр.), а также госслужащие калибром поменьше. Свою команду отношу именно к этой категории, правда, за чрезмерную активность и подозрения в употреблении допинга товарищ Майор выписал нам временную дисквалификацию, которую, впрочем, еще есть шансы оспорить.
Большая часть «клубов» этой лиги ставит перед собой амбициозные задачи – выйти на федеральный уровень и перейти в Премьер-лигу, отсюда и название – «Лига стремящихся».
3.
Премьер-лига или «Лига чемпионов».
Здесь все понятно – это топ-уровень жуликов, настоящих чемпионов своего дела, которым удалось пробиться сквозь череду жестких отборочных циклов на самую вершину российского коррупционного истеблишмента. Здесь экономические махинации именуют государственными программами или национальными проектами, а сами «игроки» зачастую искренне верят, что работают на благо страны. В их убеждениях есть доля правды:
бюджетные деньги освоены, Счетная палата не нашла злоупотреблений, а значит, с точки зрения арбитра матча, действительно все было сделано правильно. Напоминает «руку Бога» в исполнении Марадоны в 1986 году, когда судья засчитал забитый не по правилам гол, хотя для всех было очевидно, что великий форвард сжульничал. Примерно так же судят и наших «чемпионов» из Премьер-лиги.
Попадание сюда не гарантирует пожизненной и абсолютной безопасности. Молодые и голодные «тафгаи» из низших лиг и равнотяжелые конкуренты будут отчаянно пытаться силовыми приемами выбросить вас за борт. Твердо можно быть уверенным лишь в одном:
за несколько лет пребывания в Премьер-лиге вы обязательно решите все свои финансовые вопросы на много поколений вперед. Главное – успеть вовремя завершить карьеру.
Случайно вспомнил об одной компании, участником и директором которой я был в славные времена. Название этого ООО было созвучно с именем главного героя одной из художественных книг, валявшейся у меня в стеклянном шкафу, куда я заглянул в поисках очков. Я не успел переписать эту фирму на какого-нибудь номинала, о чем, в общем-то, несильно жалел, ведь она была полностью белой. Досталась эта лавка мне от прежних владельцев, которые занимались экспортом какой-то чепухи за рубеж. Я не собирался вести хозяйственную деятельность, а приобрёл ее исключительно с целью перепродажи – компании с историей ценились во все времена, а поскольку она была незапятнанной и «бухгалтерски ухоженной», без опасений оформил ее на себя.
Спустя пару недель после покупки, мы провели мини-аудит и поняли, что у компании имеется переплата по НДС и налогу на прибыль на несколько миллионов рублей. Кто далек от темы, замечу, что вернуть переплату из бюджета живыми деньгами на свой счет не так просто – гораздо легче ее зачесть в счет будущих налоговых платежей. Однако, как уже упоминал, у меня не было планов вести какую-либо реальную деятельность по этой компании, соответственно, и налоговых обязательств не планировалось. Но не дарить же такие подарки государству!
Имея прямой контакт со многими налоговиками региона, я без особых усилий эту переплату вернул. Это был хоть и небольшой, но, возможно, самый приятный бонус, который мне когда-либо доводилось получать от государства, потому что в данном маневре была абсолютно нулевая уголовная составляющая, если не считать таковой акт финансовой благодарности начальнику отдела районной ИФНС. Кстати, знаменитое дело Магнитского началось именно из-за такого возврата переплаты. Принципиальная разница (помимо сумм, конечно) была лишь в том, что я, в отличие от тех жуликов, не подавал никаких корректировочных деклараций, раздувающих расходы за прошлые периоды и, по сути, фиктивно создавших эту самую переплату.
Но вернемся к моей компании. Она была брошенной несколько лет, пока совсем недавно я не вспомнил о ней. На текущий момент она уже исключена из ЕГРЮЛ, но я увидел, что каким-то неведомым образом за год до ликвидации фирма сменила юридический адрес. Кто не знает, это делается исключительно по заявлению руководителя компании, которое я, разумеется, даже и не думал подавать. Мне стало интересно, и вчера я пробил всю сданную своей компанией отчетность. Оказалось, все это время я активно "работал" и "реализовал" товара на сумму более 250 млн рублей, включая НДС.
Картина, которая всплывет при налоговой проверке неосмотрительных заказчиков, купивших такой токсичный НДС у воришек-оптимизаторов, весьма печальна. Только представьте, что они «закупали» товар у фирмы, руководитель которой уже несколько лет находится в федеральном розыске! Таких случаев, когда счет-фактуру выставляет сидящий в колонии, бегающий или умерший директор – тысячи. Проблема кражи «спящих» компаний и левых ЭЦП на отрисованные документы касается многих, но больше всего страдает, как обычно, реальный бизнес.
В целом описанная выше ситуация выглядит так, будто у жулика украли то, что украл он сам. Но, во-первых, фирму эту я честно купил за указанную продавцом сумму, а во-вторых, потерпевшими в таких кражах являются далеко не только представители теневого сектора, но и вполне законопослушные бизнесмены.
Поэтому не забудьте проверить свои брошенные компании – вполне вероятно, они уже заботливо подобраны неравнодушными «зашивателями» и эффективно работают на благо уменьшения налогового бремени какого-нибудь строительного холдинга из Тюмени.
Спустя пару недель после покупки, мы провели мини-аудит и поняли, что у компании имеется переплата по НДС и налогу на прибыль на несколько миллионов рублей. Кто далек от темы, замечу, что вернуть переплату из бюджета живыми деньгами на свой счет не так просто – гораздо легче ее зачесть в счет будущих налоговых платежей. Однако, как уже упоминал, у меня не было планов вести какую-либо реальную деятельность по этой компании, соответственно, и налоговых обязательств не планировалось. Но не дарить же такие подарки государству!
Имея прямой контакт со многими налоговиками региона, я без особых усилий эту переплату вернул. Это был хоть и небольшой, но, возможно, самый приятный бонус, который мне когда-либо доводилось получать от государства, потому что в данном маневре была абсолютно нулевая уголовная составляющая, если не считать таковой акт финансовой благодарности начальнику отдела районной ИФНС. Кстати, знаменитое дело Магнитского началось именно из-за такого возврата переплаты. Принципиальная разница (помимо сумм, конечно) была лишь в том, что я, в отличие от тех жуликов, не подавал никаких корректировочных деклараций, раздувающих расходы за прошлые периоды и, по сути, фиктивно создавших эту самую переплату.
Но вернемся к моей компании. Она была брошенной несколько лет, пока совсем недавно я не вспомнил о ней. На текущий момент она уже исключена из ЕГРЮЛ, но я увидел, что каким-то неведомым образом за год до ликвидации фирма сменила юридический адрес. Кто не знает, это делается исключительно по заявлению руководителя компании, которое я, разумеется, даже и не думал подавать. Мне стало интересно, и вчера я пробил всю сданную своей компанией отчетность. Оказалось, все это время я активно "работал" и "реализовал" товара на сумму более 250 млн рублей, включая НДС.
Картина, которая всплывет при налоговой проверке неосмотрительных заказчиков, купивших такой токсичный НДС у воришек-оптимизаторов, весьма печальна. Только представьте, что они «закупали» товар у фирмы, руководитель которой уже несколько лет находится в федеральном розыске! Таких случаев, когда счет-фактуру выставляет сидящий в колонии, бегающий или умерший директор – тысячи. Проблема кражи «спящих» компаний и левых ЭЦП на отрисованные документы касается многих, но больше всего страдает, как обычно, реальный бизнес.
В целом описанная выше ситуация выглядит так, будто у жулика украли то, что украл он сам. Но, во-первых, фирму эту я честно купил за указанную продавцом сумму, а во-вторых, потерпевшими в таких кражах являются далеко не только представители теневого сектора, но и вполне законопослушные бизнесмены.
Поэтому не забудьте проверить свои брошенные компании – вполне вероятно, они уже заботливо подобраны неравнодушными «зашивателями» и эффективно работают на благо уменьшения налогового бремени какого-нибудь строительного холдинга из Тюмени.
Эпоха белых номиналов.
Хочу заглянуть в недалекое будущее. Век цифровой экономики и передовых технологий все сильнее наступает на пятки тем, кто пытается спрятаться за бастионом офшоров, дропов и "помоек". Анонимность уходит в прошлое, оставаясь привилегией лишь самых продвинутых. На смену ей приходит возводимая в культ всепоглощающая транспарентность. Налоговой тайны де-факто уже давно не существует, туда же, в небытие, уверенно улетают осколки банковской, адвокатской, врачебной и других псевдоохраняемых тайн.
Еще недавно бизнес «по-русски» выглядел примерно так:
брали из ближайшей подворотни 10 антисоциальных элементов, открывали на них по 10 фирм и спокойно работали. Эти 10 «десятников» приводили каждый еще по 10 своих корешей, и фирм становилось кратно больше. Даже небольшой компании было под силу создать вокруг себя сеть из подконтрольных поставщиков и объявить себя добросовестным налогоплательщиком. Иными словами, лет 10-12 лет назад можно было брать количеством, а не качеством, и это реально работало. Товарищ Майор не очень утруждал себя поисками конечного бенефициара сего банкета, не говоря уже о ребятах из ФНС – тем вообще было все до лампочки, ведь денег в бюджете тогда было примерно столько же, сколько сейчас они шлют требований об уплате налогов.
Сегодня работать «как раньше» стало гораздо сложнее, а в обозримом будущем и вовсе такие методы отомрут. На первые роли выйдут т.н. белые номиналы - люди, по всем внешним признакам схожие с реальными владельцами и руководителями бизнеса, но в действительности таковыми не являющиеся. Они будут иметь высшее образование (иногда – не одно), занимать ключевые управленческие должности, подписывать лично документы, появляться в офисе, банках, лизинговых компаниях, мелькать в СМИ, ходить без адвокатов на опросы в налоговую и на допросы в БЭП и т.п. И самое главное - они будут готовы получить судимость, в том числе сопряженную с реальным лишением свободы. Такие люди есть и сейчас, но это, скорее, частные случаи, а не зрелый рынок труда, который через несколько лет сформируют бывшие юристы, бухгалтеры, налоговики, сотрудники банков, менеджеры и многие другие.
Кто-то скажет, мол, что когда дойдет до возбуждения уголовного дела, эти образованные беловоротничковые дропы просто сдадут своих хозяев. Сейчас именно так и происходит в большинстве случаев, но давайте заглянем на несколько лет вперед. В условиях развития технологий люди, не обладающие уникальными способностями или знаниями (считай – подавляющая масса), становятся никому не нужными. И эта тенденция с каждым годом лишь ускоряется. Раньше такие люди уходили в физический труд, но скоро в этой сфере вообще не нужен будет Homo sapiens.
Избежав попадания в тюрьму путем дачи нужных показаний, человек просто вернется на исходные позиции, но с изрядно подпорченным бэкграундом. Найти работу с квалификацией «просто юрист» или «просто бухгалтер» уже не получится – искусственный интеллект вытеснит «получателей зарплат» с рынка труда. На противоположной чаше весов – комфортное пребывание в СИЗО/лагере, сохранение оклада и поддержка семьи на период вынужденного «отпуска» (конечно, при соблюдении условий «трудового контракта» со стороны работодателя). Учитывая общее улучшение условий содержания в учреждениях пенитенциарной системы, выбор второго варианта уже не будет выглядеть таким уж нелогичным. Эдакая русская "Зона комфорта".
Со временем возникнут белые и черные списки работодателей и номиналов, готовых за вознаграждение играть роль владельцев бизнеса вплоть до приговора суда. Именно отсутствие осязаемых перспектив для «неуникальных» людей будет расширять этот рынок с каждым годом. От существования такой модели выигрывают все:
государство реализует принцип неотвратимости наказания за совершенное преступление, реальный бенефициар сможет избежать длительной изоляции и потери бизнеса, а белый номинал сохранит доход при любом развитии событий. Возможно, кто-то будет включать в «трудовые контракты» условия о «золотых парашютах» на случай лишения свободы, но это уже детали, которые будут оттачиваться с развитием отрасли.
Хочу заглянуть в недалекое будущее. Век цифровой экономики и передовых технологий все сильнее наступает на пятки тем, кто пытается спрятаться за бастионом офшоров, дропов и "помоек". Анонимность уходит в прошлое, оставаясь привилегией лишь самых продвинутых. На смену ей приходит возводимая в культ всепоглощающая транспарентность. Налоговой тайны де-факто уже давно не существует, туда же, в небытие, уверенно улетают осколки банковской, адвокатской, врачебной и других псевдоохраняемых тайн.
Еще недавно бизнес «по-русски» выглядел примерно так:
брали из ближайшей подворотни 10 антисоциальных элементов, открывали на них по 10 фирм и спокойно работали. Эти 10 «десятников» приводили каждый еще по 10 своих корешей, и фирм становилось кратно больше. Даже небольшой компании было под силу создать вокруг себя сеть из подконтрольных поставщиков и объявить себя добросовестным налогоплательщиком. Иными словами, лет 10-12 лет назад можно было брать количеством, а не качеством, и это реально работало. Товарищ Майор не очень утруждал себя поисками конечного бенефициара сего банкета, не говоря уже о ребятах из ФНС – тем вообще было все до лампочки, ведь денег в бюджете тогда было примерно столько же, сколько сейчас они шлют требований об уплате налогов.
Сегодня работать «как раньше» стало гораздо сложнее, а в обозримом будущем и вовсе такие методы отомрут. На первые роли выйдут т.н. белые номиналы - люди, по всем внешним признакам схожие с реальными владельцами и руководителями бизнеса, но в действительности таковыми не являющиеся. Они будут иметь высшее образование (иногда – не одно), занимать ключевые управленческие должности, подписывать лично документы, появляться в офисе, банках, лизинговых компаниях, мелькать в СМИ, ходить без адвокатов на опросы в налоговую и на допросы в БЭП и т.п. И самое главное - они будут готовы получить судимость, в том числе сопряженную с реальным лишением свободы. Такие люди есть и сейчас, но это, скорее, частные случаи, а не зрелый рынок труда, который через несколько лет сформируют бывшие юристы, бухгалтеры, налоговики, сотрудники банков, менеджеры и многие другие.
Кто-то скажет, мол, что когда дойдет до возбуждения уголовного дела, эти образованные беловоротничковые дропы просто сдадут своих хозяев. Сейчас именно так и происходит в большинстве случаев, но давайте заглянем на несколько лет вперед. В условиях развития технологий люди, не обладающие уникальными способностями или знаниями (считай – подавляющая масса), становятся никому не нужными. И эта тенденция с каждым годом лишь ускоряется. Раньше такие люди уходили в физический труд, но скоро в этой сфере вообще не нужен будет Homo sapiens.
Избежав попадания в тюрьму путем дачи нужных показаний, человек просто вернется на исходные позиции, но с изрядно подпорченным бэкграундом. Найти работу с квалификацией «просто юрист» или «просто бухгалтер» уже не получится – искусственный интеллект вытеснит «получателей зарплат» с рынка труда. На противоположной чаше весов – комфортное пребывание в СИЗО/лагере, сохранение оклада и поддержка семьи на период вынужденного «отпуска» (конечно, при соблюдении условий «трудового контракта» со стороны работодателя). Учитывая общее улучшение условий содержания в учреждениях пенитенциарной системы, выбор второго варианта уже не будет выглядеть таким уж нелогичным. Эдакая русская "Зона комфорта".
Со временем возникнут белые и черные списки работодателей и номиналов, готовых за вознаграждение играть роль владельцев бизнеса вплоть до приговора суда. Именно отсутствие осязаемых перспектив для «неуникальных» людей будет расширять этот рынок с каждым годом. От существования такой модели выигрывают все:
государство реализует принцип неотвратимости наказания за совершенное преступление, реальный бенефициар сможет избежать длительной изоляции и потери бизнеса, а белый номинал сохранит доход при любом развитии событий. Возможно, кто-то будет включать в «трудовые контракты» условия о «золотых парашютах» на случай лишения свободы, но это уже детали, которые будут оттачиваться с развитием отрасли.
Знаки судьбы в теневом бизнесе.
Как человек образованный и в высшей степени антисуеверный, я всегда игнорировал любые гипотезы, не имеющие научного обоснования. Всякого рода приметы, обряды, ритуалы и прочие нелепости всегда вызывали во мне приступы смеха, а иногда и презрения. В работе я всегда руководствовался принципами логики и исповедовал рациональный подход.
Сейчас я не то чтобы кардинально изменил свою позицию по этому вопросу, но как минимум смягчил ее. И виной тому стали несколько эпизодов из моей жизни и жизни моих коллег по опасному бизнесу, которые либо не укладывались в мою логическую парадигму, либо были кричащими предвестниками событий, круто изменивших наши судьбы.
Прежде всего, это, конечно же, мое совершенно абсурдное спасение. С тех пор прошло несколько лет, но я все еще не могу найти внятного объяснения тогдашнему просчету товарища Майора. Я бы мог понять, если бы речь шла о задержании какого-нибудь дерзкого закладчика «с района», которого вели неопытные сотрудники захолустного РОВД. Но в моем случае дело было (и есть) на контроле у обитателей кабинетов гораздо выше среднего. Оттого в моем сознании и не стыкуются эти, казалось бы, взаимоисключающие факты.
За несколько месяцев до начала конца, когда я был полностью погружен в работу и даже слышать ничего не хотел о каких-либо угрозах, произошел один из «звоночков», которому, впрочем, тогда я не придал большого значения. Мы сидели в одном из популярных в определенных кругах ресторанов, где обсуждали очередную схему с бюджетными средствами.
Наверное, в каждом городе есть заведения, где собираются всякие мутные личности, вроде меня, а также чиновников и прочих потенциальных обладателей статей УК РФ коррупционно-экономического блока, и бесконечно о чем-то «перетирают». К таким местам можно сразу подгонять автобусы с СОБРом и без разбора «паковать» всех посетителей:
8 из 10 столиков даже не удивятся происходящему, а как минимум половина сознается в паре эпизодов прямо на месте.
Диалог наш был весьма жарким, и в какой-то момент мы почти перешли на крик. Нет, мы не ругались, просто каждый чересчур агрессивно отстаивал именно свой сценарий. Мы не заметили, как рядом с нашим столиком материализовалась немолодая дама, которая, судя по лицу (бывает и такое), явно имела бухгалтерское или финдиректорское прошлое. Наклонившись к центру стола и одновременно указывая пальцем на потолок прямо над нами, она по-доброму спросила:
«Мальчики, а вы уверены, что эти камеры к вам лояльны?».
Она, безусловно, уловила общий смысл нашего диалога, и, мне кажется, с высоты своего опыта искренне хотела нас предостеречь от чего-то плохого. Уходя, она бросила фразу, смысл которой сводился к тому, что хоть она и не знает рода наших занятий, но ей кажется, что нам пора полностью сменить сферу деятельности. Мы вместе посмеялись, а спустя два квартала наш бизнес был полностью уничтожен.
Похожая история, только годом раньше, случилась с одним из наших партнеров, у которого мы покупали нал. Это был небольшой обнальщик-«индивидуал» (не площадка), который лично бегал по банкоматам с мешком карт и выкачивал оттуда все, что позволяли эти бездушные машины. В одну из таких «сессий» к нему подошел незнакомый человек, хлопнул по плечу и сказал:
«Друг, кажись, за тобой ведется «наружка», будь внимателен». Со слов «друга», он даже не обернулся – мало ли какие городские сумасшедшие крутятся возле банков. Через 2 месяца его закрыли, а после суда он уехал в лагерь досиживать несколько месяцев своего трехлетнего срока.
Безусловно, такие эпизоды не могут и не должны быть причиной резкой смены курса или каких-то жизнеопределяющих решений для теневого бизнеса. Но лично я теперь как минимум прислушиваюсь к подобным сигналам, воспринимая их в качестве дополнительных триггеров к более глубокому анализу собственных слабых мест, параллельно подтягивая безопасность и избавляясь от людей, которых считаю сомнительными.
Как человек образованный и в высшей степени антисуеверный, я всегда игнорировал любые гипотезы, не имеющие научного обоснования. Всякого рода приметы, обряды, ритуалы и прочие нелепости всегда вызывали во мне приступы смеха, а иногда и презрения. В работе я всегда руководствовался принципами логики и исповедовал рациональный подход.
Сейчас я не то чтобы кардинально изменил свою позицию по этому вопросу, но как минимум смягчил ее. И виной тому стали несколько эпизодов из моей жизни и жизни моих коллег по опасному бизнесу, которые либо не укладывались в мою логическую парадигму, либо были кричащими предвестниками событий, круто изменивших наши судьбы.
Прежде всего, это, конечно же, мое совершенно абсурдное спасение. С тех пор прошло несколько лет, но я все еще не могу найти внятного объяснения тогдашнему просчету товарища Майора. Я бы мог понять, если бы речь шла о задержании какого-нибудь дерзкого закладчика «с района», которого вели неопытные сотрудники захолустного РОВД. Но в моем случае дело было (и есть) на контроле у обитателей кабинетов гораздо выше среднего. Оттого в моем сознании и не стыкуются эти, казалось бы, взаимоисключающие факты.
За несколько месяцев до начала конца, когда я был полностью погружен в работу и даже слышать ничего не хотел о каких-либо угрозах, произошел один из «звоночков», которому, впрочем, тогда я не придал большого значения. Мы сидели в одном из популярных в определенных кругах ресторанов, где обсуждали очередную схему с бюджетными средствами.
Наверное, в каждом городе есть заведения, где собираются всякие мутные личности, вроде меня, а также чиновников и прочих потенциальных обладателей статей УК РФ коррупционно-экономического блока, и бесконечно о чем-то «перетирают». К таким местам можно сразу подгонять автобусы с СОБРом и без разбора «паковать» всех посетителей:
8 из 10 столиков даже не удивятся происходящему, а как минимум половина сознается в паре эпизодов прямо на месте.
Диалог наш был весьма жарким, и в какой-то момент мы почти перешли на крик. Нет, мы не ругались, просто каждый чересчур агрессивно отстаивал именно свой сценарий. Мы не заметили, как рядом с нашим столиком материализовалась немолодая дама, которая, судя по лицу (бывает и такое), явно имела бухгалтерское или финдиректорское прошлое. Наклонившись к центру стола и одновременно указывая пальцем на потолок прямо над нами, она по-доброму спросила:
«Мальчики, а вы уверены, что эти камеры к вам лояльны?».
Она, безусловно, уловила общий смысл нашего диалога, и, мне кажется, с высоты своего опыта искренне хотела нас предостеречь от чего-то плохого. Уходя, она бросила фразу, смысл которой сводился к тому, что хоть она и не знает рода наших занятий, но ей кажется, что нам пора полностью сменить сферу деятельности. Мы вместе посмеялись, а спустя два квартала наш бизнес был полностью уничтожен.
Похожая история, только годом раньше, случилась с одним из наших партнеров, у которого мы покупали нал. Это был небольшой обнальщик-«индивидуал» (не площадка), который лично бегал по банкоматам с мешком карт и выкачивал оттуда все, что позволяли эти бездушные машины. В одну из таких «сессий» к нему подошел незнакомый человек, хлопнул по плечу и сказал:
«Друг, кажись, за тобой ведется «наружка», будь внимателен». Со слов «друга», он даже не обернулся – мало ли какие городские сумасшедшие крутятся возле банков. Через 2 месяца его закрыли, а после суда он уехал в лагерь досиживать несколько месяцев своего трехлетнего срока.
Безусловно, такие эпизоды не могут и не должны быть причиной резкой смены курса или каких-то жизнеопределяющих решений для теневого бизнеса. Но лично я теперь как минимум прислушиваюсь к подобным сигналам, воспринимая их в качестве дополнительных триггеров к более глубокому анализу собственных слабых мест, параллельно подтягивая безопасность и избавляясь от людей, которых считаю сомнительными.
Жизнь под разными именами. Часть 1.
Как вы знаете, я давно и уверенно пребываю в списках врагов народа, которых разыскивает полиция. Помимо прочих тягот жизни, нахождение в федеральном розыске подразумевает постоянную смену имен и фамилий. Как бы ни хотелось минимизировать риски, рано или поздно вам придется начинать социализироваться. Лично я проверил это на себе:
в режиме полного отшельничества можно протянуть не более пары лет, а дальше либо запустятся необратимые процессы деформации психики, либо все-таки придется пожертвовать частью собственной безопасности, плавно погружаясь в не останавливавшуюся без вас общественную жизнь.
Если вы обзавелись красивыми качественными документами, удостоверяющими вашу новую личность, не стоит без крайней необходимости их использовать и размахивать ими по любому поводу. И причин тому как минимум две:
1️⃣ Даже если ваше новое пристанище далеко от родного города, это не означает, что риск нарваться на того, кто вас может узнать, равен нулю.
2️⃣ На сегодняшний день, в эпоху торговли сканами и массовых утечек персональных данных, любая передача копий ваших документов третьим лицам равносильна их попаданию в свободный доступ.
Иными словами, если кто-то, с кем вы ранее были знакомы, будет обладать информацией, что вы живете под конкретной новой фамилией, можете начинать обратный отсчет до попадания в лапы товарища Майора. Необязательно этот кто-то должен быть вашим личным врагом, иногда даже наоборот. Большинству людей независимо от пола и национальности невероятно сложно сохранить в тайне то, что не может напрямую негативно повлиять на их судьбу. Поэтому слухи о чудесном превращении Иванова в Сидорова рано или поздно доползут до вашего региона и просочатся в кабинеты следователей.
Если все-таки подобная ситуация с вами случилась, лучшим решением будет максимально быстро избавиться от «старой личности», оборвав все прежние контакты, и материализоваться в другом месте в качестве нового персонажа. Конечно, это крайне неудобно, затратно и самое главное – не всегда возможно. Поэтому я бы категорически не рекомендовал использовать свой «основной» документ в бытовых ситуациях, не угрожающих опасностью. Для повседневного применения лучше иметь «одноразовые» бумаги на разные фамилии, которые можно без больших терзаний отправить в шредер или на помойку, например, временное удостоверение личности (ВУЛ), дешевые версии водительских удостоверений, «ксивы» сотрудников общественных организаций, СМИ и т.п.
Вообще документы – это довольно ощутимая статья расходов для людей, ведущих уголовно-кочевой образ жизни. Я сам постоянно мониторю ситуацию на этом рынке и периодически приобретаю новые экземпляры, избавляясь от тех, что уже намозолили глаза. Это бесконечный процесс, и если в вашем бюджете не запланирована систематическая закупка типографской продукции, могу лишь пожелать удачи - она вам непременно понадобится.
Разумеется, ни при каких обстоятельствах я не использую свой настоящий паспорт – последний раз я держал его в руках несколько лет назад, когда мне нужно было оформить доверенность у нотариуса от «настоящего» себя. Об этом я уже рассказывал – весьма волнительные ощущения. Честно говоря, где сейчас находится этот документ, я уже и забыл, потому что цепочка, по которой он передавался к месту хранения была настолько длинной, что найти концы уже практически невозможно. Но я несильно сожалею по этому поводу. С трудом представляю ситуацию, при которой он мне может еще раз понадобиться. А если крепкая рука товарища Майора меня все-таки настигнет, мне вряд ли откажут в заселении в следственный изолятор из-за отсутствия паспорта.
Сейчас для каждой ситуации у меня имеется свой набор «аусвайсов», которые я применяю в соответствии с собственной шкалой целесообразности и уместности. Что это за шкала, расскажу в следующем посте.
Как вы знаете, я давно и уверенно пребываю в списках врагов народа, которых разыскивает полиция. Помимо прочих тягот жизни, нахождение в федеральном розыске подразумевает постоянную смену имен и фамилий. Как бы ни хотелось минимизировать риски, рано или поздно вам придется начинать социализироваться. Лично я проверил это на себе:
в режиме полного отшельничества можно протянуть не более пары лет, а дальше либо запустятся необратимые процессы деформации психики, либо все-таки придется пожертвовать частью собственной безопасности, плавно погружаясь в не останавливавшуюся без вас общественную жизнь.
Если вы обзавелись красивыми качественными документами, удостоверяющими вашу новую личность, не стоит без крайней необходимости их использовать и размахивать ими по любому поводу. И причин тому как минимум две:
1️⃣ Даже если ваше новое пристанище далеко от родного города, это не означает, что риск нарваться на того, кто вас может узнать, равен нулю.
2️⃣ На сегодняшний день, в эпоху торговли сканами и массовых утечек персональных данных, любая передача копий ваших документов третьим лицам равносильна их попаданию в свободный доступ.
Иными словами, если кто-то, с кем вы ранее были знакомы, будет обладать информацией, что вы живете под конкретной новой фамилией, можете начинать обратный отсчет до попадания в лапы товарища Майора. Необязательно этот кто-то должен быть вашим личным врагом, иногда даже наоборот. Большинству людей независимо от пола и национальности невероятно сложно сохранить в тайне то, что не может напрямую негативно повлиять на их судьбу. Поэтому слухи о чудесном превращении Иванова в Сидорова рано или поздно доползут до вашего региона и просочатся в кабинеты следователей.
Если все-таки подобная ситуация с вами случилась, лучшим решением будет максимально быстро избавиться от «старой личности», оборвав все прежние контакты, и материализоваться в другом месте в качестве нового персонажа. Конечно, это крайне неудобно, затратно и самое главное – не всегда возможно. Поэтому я бы категорически не рекомендовал использовать свой «основной» документ в бытовых ситуациях, не угрожающих опасностью. Для повседневного применения лучше иметь «одноразовые» бумаги на разные фамилии, которые можно без больших терзаний отправить в шредер или на помойку, например, временное удостоверение личности (ВУЛ), дешевые версии водительских удостоверений, «ксивы» сотрудников общественных организаций, СМИ и т.п.
Вообще документы – это довольно ощутимая статья расходов для людей, ведущих уголовно-кочевой образ жизни. Я сам постоянно мониторю ситуацию на этом рынке и периодически приобретаю новые экземпляры, избавляясь от тех, что уже намозолили глаза. Это бесконечный процесс, и если в вашем бюджете не запланирована систематическая закупка типографской продукции, могу лишь пожелать удачи - она вам непременно понадобится.
Разумеется, ни при каких обстоятельствах я не использую свой настоящий паспорт – последний раз я держал его в руках несколько лет назад, когда мне нужно было оформить доверенность у нотариуса от «настоящего» себя. Об этом я уже рассказывал – весьма волнительные ощущения. Честно говоря, где сейчас находится этот документ, я уже и забыл, потому что цепочка, по которой он передавался к месту хранения была настолько длинной, что найти концы уже практически невозможно. Но я несильно сожалею по этому поводу. С трудом представляю ситуацию, при которой он мне может еще раз понадобиться. А если крепкая рука товарища Майора меня все-таки настигнет, мне вряд ли откажут в заселении в следственный изолятор из-за отсутствия паспорта.
Сейчас для каждой ситуации у меня имеется свой набор «аусвайсов», которые я применяю в соответствии с собственной шкалой целесообразности и уместности. Что это за шкала, расскажу в следующем посте.
Жизнь под разными именами. Часть 2.
Лично я использую 3 уровня самоидентификации в зависимости от обстановки, в которой необходимо совершить указанную процедуру:
✅ Уровень 1 - зеленый. Ситуации, в которых не требуется предъявление документов:
знакомство со случайными людьми, доставка еды и прочих товаров, получение дисконтных карт в магазинах, бронирование столов в ресторанах и т.п. Для этих целей я выбираю рандомные имена и (если требуется) фамилии, хотя, как правило, с языка чаще всего слетают 3-4 имени, которые меняются в порядке ротации или просто от настроения.
Но даже в таких безобидных случаях можно умудриться попасть в неловкие истории. Совсем недавно я записывался на стрижку и, как обычно, у меня спросили имя. Первым пришедшим на ум любителем красивых причесок оказался Игорь, но вот стричься почему-то явился Валера. Я просто забыл, под каким именем был записан, и минут пятнадцать доказывал, что Игорь – это мой водитель и помощник, а вот настоящий клиент - как раз я, Валера. Телефон, естественно, был указан несуществующий, поэтому дозвониться до «Игоря» не получилось. В конце концов, демонстративно ругаясь на нерадивого водилу, я все-таки отвоевал место на «троне» и благополучно был «оболванен».
⚠️ Уровень 2 - желтый. Ситуации, в которых требуется предъявление документов людям, «не представляющим опасности»:
сотрудникам медицинских учреждений, банковским работникам (при обмене валюты, конечно, а не получении кредита), в курьерских службах, при заключении мелких договоров (например, аренда жилья) и т.п. Для этих случаев у меня на вооружении есть периодически обновляемая и пополняемая коллекция недорогих, но вполне годных корочек – от водительского удостоверения Белоруссии и ВУЛа РФ до паршивенького переклея российского паспорта старого образца.
Понятно, что люди, которые будут вертеть в руках подобные «изделия», плохо разбираются в степенях их защиты, да и не ставится перед ними такая задача. Вы для них – клиент, их цель – получить от вас заказ и денежки, а документы им нужны, потому что «так положено» и «нужно занести в базу». Никакого резона разоблачать вас у них нет, поэтому в таких местах я всегда чувствую себя достаточно спокойно.
К этому же уровню я отношу и случаи знакомства с людьми, которые точно будут присутствовать в моей жизни какое-то время, например, соседи, тренеры и постоянные посетители спортзала, домашний персонал и прочие. Для общения с ними нужно заранее выбрать одно имя (на всякий случай – и отчество) и не отклоняться от него на протяжении всей дистанции, пока эти люди находятся в вашей орбите. Разумеется, никто из них не потребует от вас документов, но, согласитесь, крайне нелепо будет выглядеть, когда сосед вас знает как Димона, водитель в его присутствии обращается к вам не иначе как «Алексей Владимирович», а в это время вы по громкой связи общаетесь со старым проверенным другом из прошлой жизни, который за пять минут разговора несколько раз отчетливо повторил ваше настоящее имя.
? Уровень 3 - красный. Ситуации, когда приходится взаимодействовать с представителями правоохранительных органов. Здесь нужно включать режим максимальной концентрации, поскольку любая ошибка может стоить нескольких лет жизни. Для успешного маневрирования на этом уровне вам обязательно потребуется хотя бы один документ высокого качества, не вызывающий ни малейших сомнений у носителя погонов, глаз которого - можете не сомневаться - настроен на выявление фейков лучше любого микроскопа.
Но сам по себе нарядный документ, будь то водительское удостоверение, паспорт или что-то еще, не гарантирует вам безопасности. В комплекте с ним обязательно должны идти уверенное поведение и ювелирное знание собственных данных и биографии. Если вы используете документ-двойник, то не поленитесь пробить максимум информации о своем «доноре» - от перечня административных правонарушений до истории пересечения границ за последние несколько лет. Владение такими сведениями в отношении "самого себя" может помочь вам в самый сложный момент.
Другие аспекты жизни под вымышленными именами будем разбирать в следующей серии.
Лично я использую 3 уровня самоидентификации в зависимости от обстановки, в которой необходимо совершить указанную процедуру:
✅ Уровень 1 - зеленый. Ситуации, в которых не требуется предъявление документов:
знакомство со случайными людьми, доставка еды и прочих товаров, получение дисконтных карт в магазинах, бронирование столов в ресторанах и т.п. Для этих целей я выбираю рандомные имена и (если требуется) фамилии, хотя, как правило, с языка чаще всего слетают 3-4 имени, которые меняются в порядке ротации или просто от настроения.
Но даже в таких безобидных случаях можно умудриться попасть в неловкие истории. Совсем недавно я записывался на стрижку и, как обычно, у меня спросили имя. Первым пришедшим на ум любителем красивых причесок оказался Игорь, но вот стричься почему-то явился Валера. Я просто забыл, под каким именем был записан, и минут пятнадцать доказывал, что Игорь – это мой водитель и помощник, а вот настоящий клиент - как раз я, Валера. Телефон, естественно, был указан несуществующий, поэтому дозвониться до «Игоря» не получилось. В конце концов, демонстративно ругаясь на нерадивого водилу, я все-таки отвоевал место на «троне» и благополучно был «оболванен».
⚠️ Уровень 2 - желтый. Ситуации, в которых требуется предъявление документов людям, «не представляющим опасности»:
сотрудникам медицинских учреждений, банковским работникам (при обмене валюты, конечно, а не получении кредита), в курьерских службах, при заключении мелких договоров (например, аренда жилья) и т.п. Для этих случаев у меня на вооружении есть периодически обновляемая и пополняемая коллекция недорогих, но вполне годных корочек – от водительского удостоверения Белоруссии и ВУЛа РФ до паршивенького переклея российского паспорта старого образца.
Понятно, что люди, которые будут вертеть в руках подобные «изделия», плохо разбираются в степенях их защиты, да и не ставится перед ними такая задача. Вы для них – клиент, их цель – получить от вас заказ и денежки, а документы им нужны, потому что «так положено» и «нужно занести в базу». Никакого резона разоблачать вас у них нет, поэтому в таких местах я всегда чувствую себя достаточно спокойно.
К этому же уровню я отношу и случаи знакомства с людьми, которые точно будут присутствовать в моей жизни какое-то время, например, соседи, тренеры и постоянные посетители спортзала, домашний персонал и прочие. Для общения с ними нужно заранее выбрать одно имя (на всякий случай – и отчество) и не отклоняться от него на протяжении всей дистанции, пока эти люди находятся в вашей орбите. Разумеется, никто из них не потребует от вас документов, но, согласитесь, крайне нелепо будет выглядеть, когда сосед вас знает как Димона, водитель в его присутствии обращается к вам не иначе как «Алексей Владимирович», а в это время вы по громкой связи общаетесь со старым проверенным другом из прошлой жизни, который за пять минут разговора несколько раз отчетливо повторил ваше настоящее имя.
? Уровень 3 - красный. Ситуации, когда приходится взаимодействовать с представителями правоохранительных органов. Здесь нужно включать режим максимальной концентрации, поскольку любая ошибка может стоить нескольких лет жизни. Для успешного маневрирования на этом уровне вам обязательно потребуется хотя бы один документ высокого качества, не вызывающий ни малейших сомнений у носителя погонов, глаз которого - можете не сомневаться - настроен на выявление фейков лучше любого микроскопа.
Но сам по себе нарядный документ, будь то водительское удостоверение, паспорт или что-то еще, не гарантирует вам безопасности. В комплекте с ним обязательно должны идти уверенное поведение и ювелирное знание собственных данных и биографии. Если вы используете документ-двойник, то не поленитесь пробить максимум информации о своем «доноре» - от перечня административных правонарушений до истории пересечения границ за последние несколько лет. Владение такими сведениями в отношении "самого себя" может помочь вам в самый сложный момент.
Другие аспекты жизни под вымышленными именами будем разбирать в следующей серии.
Жизнь под разными именами. Часть 3.
Несмотря на то, что я давно в розыске и живу по документам на чужие имена, мой образ жизни уже несколько лет не является отшельническим. Я точно так же, как и любой добропорядочный гражданин, посещаю общественные места, хожу в кино, театры, рестораны и даже езжу на отдых (только внутри страны и всегда на автомобиле). Конечно, где бы я ни находился, я помню о своем «особом» статусе, хотя окружающие едва ли замечают какие-либо странности в моем поведении. Для этого мне приходится прикладывать немало усилий, но иногда неловкие ситуации все-таки случаются.
Я одновременно вращаюсь в нескольких непересекающихся орбитах и везде под разными именами. У меня есть 3 основные группы постоянных контактов:
1️⃣ Соседи
2️⃣ Компаньоны по досугу (спорт, покер, квадроциклы и пр.)
3️⃣ Люди, которые в курсе, кто я есть на самом деле.
Мне не повезло:
я поселился в таком месте, где сложилось тесное общение и взаимодействие между соседями. Будь я «белым» человеком, я бы наверняка обрадовался такой картине, но в моем случае это, скорее, минус. В то же время я посчитал, что уход в глухую оборону в данном комьюнити может быть воспринят неоднозначно, поэтому я с самого начала попытался слиться с окружающей действительностью. В месте, где живу, я довольно открыт и общителен, легко иду на контакт и не отказываюсь от предложений зайти в гости. Однако невзирая на внешнюю любезность, я четко придерживаюсь заранее продуманной легенды, что, учитывая интеллигентность и тактичность большинства жильцов, не так уж сложно.
Второй круг общения – это те, кто не знает моего места жительства и с кем я провожу свободное время. Среди соседей не так просто отыскать единомышленников, увлекающихся тем же, чем я, поэтому соседские отношения географически не выходят за рамки окрестностей и обсуждения вечных тем. Спорт, игра в карты и прочий досуг протекают у меня совершенно в других компаниях, где я представлен иной личностью. Почему так получилось? Все просто:
на момент знакомства у меня был один документ, который спустя время утратил актуальность, а имя, которое уже закрепилось в компании, назад не возьмешь. Объяснить людям, что теперь меня зовут не Саша, а Антон, намного сложнее, чем просто стараться не пересекать между собой компании, в которых меня знают под разными именами.
Тем не менее, однажды я все-таки попал в неприятную ситуацию, когда человек, знавший меня под одним именем, оказался в компании, где я был известен под совершенно другим. В силу тактичности он не осмелился задать мне логичный вопрос, но выражение лица моего знакомого в течение всей беседы явно давало понять, что в его внутреннем системном блоке произошел непоправимый сбой, требовавший немедленной перезагрузки.
Ну и совсем не очевидную, на первый взгляд, опасность представляют люди из прошлой жизни, которые знают максимум информации обо мне и называют меня по настоящему имени. Да, такие люди тоже есть рядом со мной, и кое-кто из них сам находится в том же статусе, что и я. С одной стороны, это наиболее надежные люди, в ком я уверен, но с другой, некоторые из них настолько халатно относятся к вопросам моей (да и своей тоже) безопасности, что напрочь забывают о не очень красивом бэкграунде и легко могут назвать меня нерелевантным именем в самой неподходящей ситуации. К таким опасностям я уже привык и просто стараюсь не допускать присутствия этих людей совместно с другими, не посвящёнными в таинства моей биографии. Это, конечно, существенно замедляет мою социализацию в новом обществе, но кто сказал, что жизнь в розыске должна быть безоблачной?
Недавно я ехал в машине и думал о чем-то очень глубоком, как вдруг поймал себя на мысли, что я категорически не помню дату рождения того человека, на чьё имя у меня в тот момент были документы. Я понял, что внезапная проверка может поставить меня в тупик в самой безобидной ситуации. Поэтому с недавнего времени перед выездом из дома я провожу регулярные тесты на знание собственных данных и биографии. Всем причастным рекомендую это делать и не позволять своей бдительности засыпать в периоды ложного спокойствия.
Несмотря на то, что я давно в розыске и живу по документам на чужие имена, мой образ жизни уже несколько лет не является отшельническим. Я точно так же, как и любой добропорядочный гражданин, посещаю общественные места, хожу в кино, театры, рестораны и даже езжу на отдых (только внутри страны и всегда на автомобиле). Конечно, где бы я ни находился, я помню о своем «особом» статусе, хотя окружающие едва ли замечают какие-либо странности в моем поведении. Для этого мне приходится прикладывать немало усилий, но иногда неловкие ситуации все-таки случаются.
Я одновременно вращаюсь в нескольких непересекающихся орбитах и везде под разными именами. У меня есть 3 основные группы постоянных контактов:
1️⃣ Соседи
2️⃣ Компаньоны по досугу (спорт, покер, квадроциклы и пр.)
3️⃣ Люди, которые в курсе, кто я есть на самом деле.
Мне не повезло:
я поселился в таком месте, где сложилось тесное общение и взаимодействие между соседями. Будь я «белым» человеком, я бы наверняка обрадовался такой картине, но в моем случае это, скорее, минус. В то же время я посчитал, что уход в глухую оборону в данном комьюнити может быть воспринят неоднозначно, поэтому я с самого начала попытался слиться с окружающей действительностью. В месте, где живу, я довольно открыт и общителен, легко иду на контакт и не отказываюсь от предложений зайти в гости. Однако невзирая на внешнюю любезность, я четко придерживаюсь заранее продуманной легенды, что, учитывая интеллигентность и тактичность большинства жильцов, не так уж сложно.
Второй круг общения – это те, кто не знает моего места жительства и с кем я провожу свободное время. Среди соседей не так просто отыскать единомышленников, увлекающихся тем же, чем я, поэтому соседские отношения географически не выходят за рамки окрестностей и обсуждения вечных тем. Спорт, игра в карты и прочий досуг протекают у меня совершенно в других компаниях, где я представлен иной личностью. Почему так получилось? Все просто:
на момент знакомства у меня был один документ, который спустя время утратил актуальность, а имя, которое уже закрепилось в компании, назад не возьмешь. Объяснить людям, что теперь меня зовут не Саша, а Антон, намного сложнее, чем просто стараться не пересекать между собой компании, в которых меня знают под разными именами.
Тем не менее, однажды я все-таки попал в неприятную ситуацию, когда человек, знавший меня под одним именем, оказался в компании, где я был известен под совершенно другим. В силу тактичности он не осмелился задать мне логичный вопрос, но выражение лица моего знакомого в течение всей беседы явно давало понять, что в его внутреннем системном блоке произошел непоправимый сбой, требовавший немедленной перезагрузки.
Ну и совсем не очевидную, на первый взгляд, опасность представляют люди из прошлой жизни, которые знают максимум информации обо мне и называют меня по настоящему имени. Да, такие люди тоже есть рядом со мной, и кое-кто из них сам находится в том же статусе, что и я. С одной стороны, это наиболее надежные люди, в ком я уверен, но с другой, некоторые из них настолько халатно относятся к вопросам моей (да и своей тоже) безопасности, что напрочь забывают о не очень красивом бэкграунде и легко могут назвать меня нерелевантным именем в самой неподходящей ситуации. К таким опасностям я уже привык и просто стараюсь не допускать присутствия этих людей совместно с другими, не посвящёнными в таинства моей биографии. Это, конечно, существенно замедляет мою социализацию в новом обществе, но кто сказал, что жизнь в розыске должна быть безоблачной?
Недавно я ехал в машине и думал о чем-то очень глубоком, как вдруг поймал себя на мысли, что я категорически не помню дату рождения того человека, на чьё имя у меня в тот момент были документы. Я понял, что внезапная проверка может поставить меня в тупик в самой безобидной ситуации. Поэтому с недавнего времени перед выездом из дома я провожу регулярные тесты на знание собственных данных и биографии. Всем причастным рекомендую это делать и не позволять своей бдительности засыпать в периоды ложного спокойствия.
Менты как неотъемлемая часть теневого бизнеса.
Ни один серьезный бизнес, ведущийся за гранью закона, не может долго существовать без взаимодействия и сотрудничества с теми, кто призван такие явления искоренять. Если ваша работа связана с физическим присутствием в России, личным общением с клиентами, чиновниками, сотрудниками, обработкой значительных объемов «макулатуры» и прочей работой «на земле», рано или поздно вы столкнетесь с необходимостью устанавливать контакт с соответствующими экономическими подразделениями МВД, а при особых «заслугах» - и ФСБ. Вы, конечно, можете проигнорировать «знаки внимания», оказываемые данными структурами, но это вряд ли будем залогом долгого и успешного существования вашей ОПГ экономической направленности.
Моя история не стала исключением. Но когда мы только начинали свой путь по кривой дорожке, у меня был лишь один знакомый полковник МВД, и тот – не очень близкий. Обращаться к нему по мелким вопросам было не с руки, а крупных в то время у меня не было. Поэтому большую часть проблем с представителями силовых структур мы решали своими силами, знакомясь по мере роста бизнеса со все более и более высокопоставленными носителями погонов.
Я был убежден, что времена, когда можно было иметь какую-то одну «крышу» на все случаи жизни, остались в 90-х. Поэтому во взаимоотношениях с ментами нашим главным девизом была фраза «Контакты лишними не бывают». В итоге за несколько лет мы «подружились» со многими мелкими и средними бэпниками городского и регионального масштаба, чего с головой хватало для оперативного решения текущих вопросов. До сих пор считаю, что лучше знать пятерых майоров, чем одного генерала, по крайней мере, моя практика полностью оправдывала это утверждение.
На «пике карьеры» я появлялся в региональном УБЭПе чуть ли не каждую неделю. И не потому, что нас так часто туда вызывали, а потому, что круг знакомств расширился настолько, что к нам стали обращаться клиенты с просьбами об урегулировании тех или иных вопросов, возникавших к ним у обитателей серого пятиэтажного здания. При этом все мои «друзья» в погонах старались тщательно скрывать от коллег факт общения со мной, всякий раз выражая просьбу «не стоять у главного входа» или «зайти с тыльной стороны». Почему-то практически каждый был уверен, что из всех борцов с коррупцией я был знаком только с ним, поэтому иногда мне приходилось по несколько раз выслушивать одни и те же истории из недр БЭПа, неподдельно удивляясь лихо закрученным сюжетам.
Многим белым коммерсантам и воинам теневого сектора часто кажется, что полицейский из УБЭПа – это страшный хищник, готовый в любую минуту атаковать их активы, угрожая еще более крупными неприятностями в виде возбуждения тяжких статей и помещения в СИЗО. Но даже самый злой сотрудник МВД выглядит невинной овечкой на фоне ребят из ФСБ. Для тех - что коммерсы, что менты – все одно – потенциальные жертвы. И боятся их менты не меньше нашего, а иногда и гораздо больше, ведь должностное лицо – это всегда более жирная палка, чем гражданское.
На вершине пирамиды органов по борьбе с расхитителями государственной собственности располагается знаменитая «четверка» - Служба экономической безопасности ФСБ РФ. Если вы попали в сферу их интересов, приготовьтесь лишиться либо бизнеса, либо свободы, либо и того, и другого. Настоящие хозяева страны в основном находятся где-то там и практически не мелькают на голубых экранах.
За годы работы я неоднократно сталкивался с предложениями о сотрудничестве, исходившими от товарищей в погонах. Что это были за оферты и какие из них были мною акцептованы, расскажу в следующем посте.
Ни один серьезный бизнес, ведущийся за гранью закона, не может долго существовать без взаимодействия и сотрудничества с теми, кто призван такие явления искоренять. Если ваша работа связана с физическим присутствием в России, личным общением с клиентами, чиновниками, сотрудниками, обработкой значительных объемов «макулатуры» и прочей работой «на земле», рано или поздно вы столкнетесь с необходимостью устанавливать контакт с соответствующими экономическими подразделениями МВД, а при особых «заслугах» - и ФСБ. Вы, конечно, можете проигнорировать «знаки внимания», оказываемые данными структурами, но это вряд ли будем залогом долгого и успешного существования вашей ОПГ экономической направленности.
Моя история не стала исключением. Но когда мы только начинали свой путь по кривой дорожке, у меня был лишь один знакомый полковник МВД, и тот – не очень близкий. Обращаться к нему по мелким вопросам было не с руки, а крупных в то время у меня не было. Поэтому большую часть проблем с представителями силовых структур мы решали своими силами, знакомясь по мере роста бизнеса со все более и более высокопоставленными носителями погонов.
Я был убежден, что времена, когда можно было иметь какую-то одну «крышу» на все случаи жизни, остались в 90-х. Поэтому во взаимоотношениях с ментами нашим главным девизом была фраза «Контакты лишними не бывают». В итоге за несколько лет мы «подружились» со многими мелкими и средними бэпниками городского и регионального масштаба, чего с головой хватало для оперативного решения текущих вопросов. До сих пор считаю, что лучше знать пятерых майоров, чем одного генерала, по крайней мере, моя практика полностью оправдывала это утверждение.
На «пике карьеры» я появлялся в региональном УБЭПе чуть ли не каждую неделю. И не потому, что нас так часто туда вызывали, а потому, что круг знакомств расширился настолько, что к нам стали обращаться клиенты с просьбами об урегулировании тех или иных вопросов, возникавших к ним у обитателей серого пятиэтажного здания. При этом все мои «друзья» в погонах старались тщательно скрывать от коллег факт общения со мной, всякий раз выражая просьбу «не стоять у главного входа» или «зайти с тыльной стороны». Почему-то практически каждый был уверен, что из всех борцов с коррупцией я был знаком только с ним, поэтому иногда мне приходилось по несколько раз выслушивать одни и те же истории из недр БЭПа, неподдельно удивляясь лихо закрученным сюжетам.
Многим белым коммерсантам и воинам теневого сектора часто кажется, что полицейский из УБЭПа – это страшный хищник, готовый в любую минуту атаковать их активы, угрожая еще более крупными неприятностями в виде возбуждения тяжких статей и помещения в СИЗО. Но даже самый злой сотрудник МВД выглядит невинной овечкой на фоне ребят из ФСБ. Для тех - что коммерсы, что менты – все одно – потенциальные жертвы. И боятся их менты не меньше нашего, а иногда и гораздо больше, ведь должностное лицо – это всегда более жирная палка, чем гражданское.
На вершине пирамиды органов по борьбе с расхитителями государственной собственности располагается знаменитая «четверка» - Служба экономической безопасности ФСБ РФ. Если вы попали в сферу их интересов, приготовьтесь лишиться либо бизнеса, либо свободы, либо и того, и другого. Настоящие хозяева страны в основном находятся где-то там и практически не мелькают на голубых экранах.
За годы работы я неоднократно сталкивался с предложениями о сотрудничестве, исходившими от товарищей в погонах. Что это были за оферты и какие из них были мною акцептованы, расскажу в следующем посте.
Мои контрагенты в погонах. Часть 1.
Как правило, «дружба с оборотнями» начинается после того, как жертва впервые попадается в ловко расставленные товарищем Майором сети. Если это не политическое или заказное дело, то с момента первого задержания или хотя бы вызова на допрос возможен старт отношений нового уровня – партнерского. Кто-то отнесется к этому определению скептически, но на каком-то этапе — это жизненно необходимый и реально работающий механизм. Если бы все менты поголовно не исполняли принятые обязательства, никто бы ничего и никому не заносил.
Услуга «крыши» уже давно перестала быть универсальным решением проблем. Сейчас, если вы вносите «в кассу» абонплату, вы покупаете лояльность одного отдела, а иногда и вовсе конкретного сотрудника. Понимая это и осознавая, что угроз вокруг – бесчисленное множество, мы до определённого момента всячески избегали предложений о постоянном сотрудничестве, ограничиваясь единовременными точечными платежами.
Когда мы уже уверенно занимали значительную часть регионального рынка, мне позвонил мой старый приятель, который не так давно получил «полкана». Он был одним из тех, кто несколько лет назад участвовал в нашей оперативной разработке, когда мы делали первые шаги в теневой сфере. Тогда мы быстро и недорого утрясли вопрос ("полкана" ему дали не за наше дело), и с тех пор у нас сохранились контакты друг друга.
Предметом встречи было ненавязчивое предложение немного поработать на благо Родины, а именно:
участвовать в разоблачении негодяев, используя нашу кадровую и административную базу.
Самостоятельно разбираться во всех хитросплетениях схем по хищению бюджетных средств ментам было крайне непросто. На это у них уходило огромное количество времени, и часто путь, которым они шли к своей цели, был изначально неверным, что приводило либо к невозможности возбуждения уголовного дела, либо к его развалу на стадии следствия или суда. Мне предлагалось, по сути, стать внештатной единицей по борьбе со своими конкурентами, подкрепляя свои познания еще и официальными аудиторскими заключениями (да, у нас в структуре была аудиторская компания с членством в СРО), которые должны были ложиться в основу возбуждаемых уголовных дел.
Для меня это звучало как предложение, от которого было невозможно НЕ отказаться. Но сделать это нужно было тактично, чтобы никто не затаил обиды и не подумал, что я идейный аферист или внесистемный расхититель госбогатств. Через несколько недель я в корректной форме констатировал невозможность сотрудничества в указанном направлении, сославшись на недостаточную квалификацию, чрезмерную занятость сотрудников и множество других обтекаемо-абстрактных факторов, хотя в дальнейшем со стороны борца с коррупцией неоднократно звучали тонкие намеки на необходимость пересмотра решения.
Спустя время, товарищ полковник пошел на повышение в Москву, и вопрос отпал сам собой. В качестве перспективной инвестиции нам было предложено оплачивать аренду его квартиры в столице. Мы согласились с прицелом на возможный карьерный рост человека, который потенциально мог сыграть важную роль в нашей работе, но надежда не оправдалась. Уровень возникших у нас через некоторое время проблем был категорически несопоставим с возможностями спонсируемого сотрудника. Увы, не все полковники одинаково полезны.
Были и другие (куда более масштабные и фундаментальные) случаи систематического финансирования представителей силового блока. Все подобные соглашения, конечно же, не стали для нас панацеей, но мы и не рассчитывали на обратное. Уверенно могу сказать одно:
без них наш дружный коллектив прекратил бы свое существование как единое целое гораздо раньше.
О каких-то партнерах в погонах я пока не готов рассказать даже анонимно (тем более, что они были из структуры чуть более интригующей, чем региональное МВД), но историей об относительно долгом и успешном взаимодействии с напористыми и целеустремлёнными ребятами из антикоррупционного ведомства, пожалуй, на днях поделюсь.
Как правило, «дружба с оборотнями» начинается после того, как жертва впервые попадается в ловко расставленные товарищем Майором сети. Если это не политическое или заказное дело, то с момента первого задержания или хотя бы вызова на допрос возможен старт отношений нового уровня – партнерского. Кто-то отнесется к этому определению скептически, но на каком-то этапе — это жизненно необходимый и реально работающий механизм. Если бы все менты поголовно не исполняли принятые обязательства, никто бы ничего и никому не заносил.
Услуга «крыши» уже давно перестала быть универсальным решением проблем. Сейчас, если вы вносите «в кассу» абонплату, вы покупаете лояльность одного отдела, а иногда и вовсе конкретного сотрудника. Понимая это и осознавая, что угроз вокруг – бесчисленное множество, мы до определённого момента всячески избегали предложений о постоянном сотрудничестве, ограничиваясь единовременными точечными платежами.
Когда мы уже уверенно занимали значительную часть регионального рынка, мне позвонил мой старый приятель, который не так давно получил «полкана». Он был одним из тех, кто несколько лет назад участвовал в нашей оперативной разработке, когда мы делали первые шаги в теневой сфере. Тогда мы быстро и недорого утрясли вопрос ("полкана" ему дали не за наше дело), и с тех пор у нас сохранились контакты друг друга.
Предметом встречи было ненавязчивое предложение немного поработать на благо Родины, а именно:
участвовать в разоблачении негодяев, используя нашу кадровую и административную базу.
Самостоятельно разбираться во всех хитросплетениях схем по хищению бюджетных средств ментам было крайне непросто. На это у них уходило огромное количество времени, и часто путь, которым они шли к своей цели, был изначально неверным, что приводило либо к невозможности возбуждения уголовного дела, либо к его развалу на стадии следствия или суда. Мне предлагалось, по сути, стать внештатной единицей по борьбе со своими конкурентами, подкрепляя свои познания еще и официальными аудиторскими заключениями (да, у нас в структуре была аудиторская компания с членством в СРО), которые должны были ложиться в основу возбуждаемых уголовных дел.
Для меня это звучало как предложение, от которого было невозможно НЕ отказаться. Но сделать это нужно было тактично, чтобы никто не затаил обиды и не подумал, что я идейный аферист или внесистемный расхититель госбогатств. Через несколько недель я в корректной форме констатировал невозможность сотрудничества в указанном направлении, сославшись на недостаточную квалификацию, чрезмерную занятость сотрудников и множество других обтекаемо-абстрактных факторов, хотя в дальнейшем со стороны борца с коррупцией неоднократно звучали тонкие намеки на необходимость пересмотра решения.
Спустя время, товарищ полковник пошел на повышение в Москву, и вопрос отпал сам собой. В качестве перспективной инвестиции нам было предложено оплачивать аренду его квартиры в столице. Мы согласились с прицелом на возможный карьерный рост человека, который потенциально мог сыграть важную роль в нашей работе, но надежда не оправдалась. Уровень возникших у нас через некоторое время проблем был категорически несопоставим с возможностями спонсируемого сотрудника. Увы, не все полковники одинаково полезны.
Были и другие (куда более масштабные и фундаментальные) случаи систематического финансирования представителей силового блока. Все подобные соглашения, конечно же, не стали для нас панацеей, но мы и не рассчитывали на обратное. Уверенно могу сказать одно:
без них наш дружный коллектив прекратил бы свое существование как единое целое гораздо раньше.
О каких-то партнерах в погонах я пока не готов рассказать даже анонимно (тем более, что они были из структуры чуть более интригующей, чем региональное МВД), но историей об относительно долгом и успешном взаимодействии с напористыми и целеустремлёнными ребятами из антикоррупционного ведомства, пожалуй, на днях поделюсь.
Мои контрагенты в погонах. Часть 2.
Как уже писал, у нас было несколько направлений деятельности – от кипельно-белых до темно-серых. В одном из последних (и это был не обнал) мы набрали очень серьезные обороты, за несколько лет став, по сути, безоговорочным монополистом в своем регионе. Мы делали то, что было недоступно 90% наших коллег, не говоря уже о простых предпринимателях.
Для понимания наших тогдашних возможностей, представьте, например, что в 2021 году вам было бы позволено гонять любые суммы по расчетным счетам с ломками назначений и НДС без блокировок по 115-ФЗ. Звучит неправдоподобно? Согласен, но примерно так же выглядело со стороны то, чем мы занимались в те годы:
мало кто из непосвященных мог поверить, что это работало.
По этой тематике мы работали около двух лет, когда однажды нам позвонил один из старых проверенных клиентов, напрямую не связанный с описываемой деятельностью, и настоятельно попросил о встрече. Вальяжно расположившись на заднем сиденье его БМВ, мы разговаривали на отвлеченные темы, обильно приправляя общение шутками и жаргонизмами, характерными для труженников теневого сектора. Но когда пришло время перейти непосредственно к предмету встречи, весь мой задор мгновенно улетучился, словно сигаретный дым, просочившийся сквозь щелочку приспущенного окна.
Собеседник жестом указал на карман за водительским креслом, куда была небрежно сложена небольшая стопка бумаг формата А4. Достав ее и ознакомившись с содержанием, я нервно стал прикусывать нижнюю губу до тех пор, пока из нее не проступила густая капля крови. В документах были детально расписаны все финансовые и товарно-материальные потоки большинства наших компаний, а напротив каждой стояли фамилия директора, место жительства и даже телефон. От количества прямоугольников, овалов и стрелок, визуализировавших схемы, у меня зарябило в глазах.
Я понял, что кто-то провел серьезную работу, и люди, сделавшие это, таким способом довели до нашего сведения свои притязания на кусочек пирога, который, по их мнению, мы незаслуженно ели в одиночку. Да, это были ребята из УБЭПа – активные, голодные и не самые глупые, которые фактически представляли точно такую же ОПГ, только в погонах. Костяк их команды составляли «легионеры» - сотрудники из другого региона, переведенные, как это часто бывает, вслед за начальником. Как мы позже убедились, их инициатива не была самодеятельностью, а получила благословение на уровне самого руководителя Управления.
Наиболее печально для нас было не то, что эти схемы в принципе были вскрыты, а то, что несколько не связанных между собой «проектов» объединили под одним именем. Это означало, что мы стали полностью открыты для оппонентов. Подобная деанонимизация явно не входила в наши планы. Мы небезосновательно полагали, что принимаем достаточные меры безопасности, чтобы неприятель как минимум не смог установить, что вся эта вакханалия, творившаяся внутри региона, управляется из единого центра.
Отрицать наличие проблемы было глупо – нужно было срочно ее решать. На голосование было вынесено 3 варианта:
1️⃣
Незамедлительно и бесповоротно в кратчайшие сроки свернуть данное направление деятельности – все-таки, фактуры было еще явно недостаточно для возбуждения крепкого уголовного дела.
2️⃣
Согласиться на предложенные условия дальнейшей работы либо выдвинуть встречную оферту.
3️⃣
Объявить войну залетным коммерсантам в погонах, заручившись поддержкой местных старожилов в званиях полковников и генералов, которых, надо признать, к тому моменту существенно потеснили варяги с мощным лобби федерального центра.
Вариант № 1 мы сразу посчитали неприемлемым. Рубить своими руками курицу, несущую золотые яйца, тем более без гарантий эффективности данной меры, было, наверное, не самым умным решением. У двух других вариантов были свои плюсы и минусы, взвесив которые мы выбрали пусть и худой, но все-таки мир, а точнее – перемирие. Как строилось сотрудничество и исполнялись взаимные обязательства опишу в следующей серии.
Как уже писал, у нас было несколько направлений деятельности – от кипельно-белых до темно-серых. В одном из последних (и это был не обнал) мы набрали очень серьезные обороты, за несколько лет став, по сути, безоговорочным монополистом в своем регионе. Мы делали то, что было недоступно 90% наших коллег, не говоря уже о простых предпринимателях.
Для понимания наших тогдашних возможностей, представьте, например, что в 2021 году вам было бы позволено гонять любые суммы по расчетным счетам с ломками назначений и НДС без блокировок по 115-ФЗ. Звучит неправдоподобно? Согласен, но примерно так же выглядело со стороны то, чем мы занимались в те годы:
мало кто из непосвященных мог поверить, что это работало.
По этой тематике мы работали около двух лет, когда однажды нам позвонил один из старых проверенных клиентов, напрямую не связанный с описываемой деятельностью, и настоятельно попросил о встрече. Вальяжно расположившись на заднем сиденье его БМВ, мы разговаривали на отвлеченные темы, обильно приправляя общение шутками и жаргонизмами, характерными для труженников теневого сектора. Но когда пришло время перейти непосредственно к предмету встречи, весь мой задор мгновенно улетучился, словно сигаретный дым, просочившийся сквозь щелочку приспущенного окна.
Собеседник жестом указал на карман за водительским креслом, куда была небрежно сложена небольшая стопка бумаг формата А4. Достав ее и ознакомившись с содержанием, я нервно стал прикусывать нижнюю губу до тех пор, пока из нее не проступила густая капля крови. В документах были детально расписаны все финансовые и товарно-материальные потоки большинства наших компаний, а напротив каждой стояли фамилия директора, место жительства и даже телефон. От количества прямоугольников, овалов и стрелок, визуализировавших схемы, у меня зарябило в глазах.
Я понял, что кто-то провел серьезную работу, и люди, сделавшие это, таким способом довели до нашего сведения свои притязания на кусочек пирога, который, по их мнению, мы незаслуженно ели в одиночку. Да, это были ребята из УБЭПа – активные, голодные и не самые глупые, которые фактически представляли точно такую же ОПГ, только в погонах. Костяк их команды составляли «легионеры» - сотрудники из другого региона, переведенные, как это часто бывает, вслед за начальником. Как мы позже убедились, их инициатива не была самодеятельностью, а получила благословение на уровне самого руководителя Управления.
Наиболее печально для нас было не то, что эти схемы в принципе были вскрыты, а то, что несколько не связанных между собой «проектов» объединили под одним именем. Это означало, что мы стали полностью открыты для оппонентов. Подобная деанонимизация явно не входила в наши планы. Мы небезосновательно полагали, что принимаем достаточные меры безопасности, чтобы неприятель как минимум не смог установить, что вся эта вакханалия, творившаяся внутри региона, управляется из единого центра.
Отрицать наличие проблемы было глупо – нужно было срочно ее решать. На голосование было вынесено 3 варианта:
1️⃣
Незамедлительно и бесповоротно в кратчайшие сроки свернуть данное направление деятельности – все-таки, фактуры было еще явно недостаточно для возбуждения крепкого уголовного дела.
2️⃣
Согласиться на предложенные условия дальнейшей работы либо выдвинуть встречную оферту.
3️⃣
Объявить войну залетным коммерсантам в погонах, заручившись поддержкой местных старожилов в званиях полковников и генералов, которых, надо признать, к тому моменту существенно потеснили варяги с мощным лобби федерального центра.
Вариант № 1 мы сразу посчитали неприемлемым. Рубить своими руками курицу, несущую золотые яйца, тем более без гарантий эффективности данной меры, было, наверное, не самым умным решением. У двух других вариантов были свои плюсы и минусы, взвесив которые мы выбрали пусть и худой, но все-таки мир, а точнее – перемирие. Как строилось сотрудничество и исполнялись взаимные обязательства опишу в следующей серии.
Мои контрагенты в погонах. Часть 3.
Представьте себе, что вы нерядовой сотрудник УБЭПа, скажем, начальник отдела, курирующего хищения бюджетных средств. У вас наверняка имеется пул информаторов на самых различных уровнях – от регионального управления Федерального казначейства до дроповодов крупных обнальных площадок. Вам поступает информация, что некая группа товарищей, включая чиновников высокого ранга, активно потрошит народные богатства. Ваши действия?
Опция № 1 - сыграть в «честного мента». Попытаться устроить полномасштабную разработку с разоблачениями в высших эшелонах власти своего региона. Однако перспектива на том или ином этапе упереться в команду «Отбой» от собственного начальства или, хуже того, откуда-нибудь повыше, практически стопроцентная. Опытные блюстители экономического правопорядка так не поступают.
Опция № 2 – попытаться «в одно жало», не делясь ни с кем дальше своего отдела, выжать из выявленной ситуации максимум, совершив дерзкий налет на жуликов в расчете на эффект внезапности. Но если раньше это чаще работало, чем нет, то сейчас мало кого из серьезных расхитителей социалистической собственности испугается первого же допроса или даже задержания. В общем, тоже не лучшая идея.
Опция № 3 – примкнуть к выявленной ОПГ в качестве миноритарного акционера-владельца привилегированных акций (т.е. без права голоса на общих собраниях акционеров, но с правом получения дивидендов), предварительно согласовав условия их приобретения с начальником своего управления. Вот это уже конструктивно и по-взрослому. Конечно, для успешного вхождения в бизнес, нужно провести предварительный внешний аудит предприятия и указать на слабые места, а также обозначить свою ценность от участия в уставном капитале. Но для грамотного опера из правильной команды это не составляет труда.
Как вы догадались, мои «партнеры» предпочли именно последний вариант. Проект соглашения, представленный их «младшим юристом» (начинающим опером, которому, тем не менее, доверяли такие вопросы) предполагал уступку в пользу новых акционеров 10% валовой выручки, что составляло порядка 35% от чистой прибыли. При этом соглашению должна была быть придана обратная сила, иными словами, оно распространялось в том числе на те «проекты», которые за последние полтора года мы уже успели завершить и забыть.
После нескольких раундов переговоров нам удалось снизить ставку до 5% от вала, однако пункт об обратной силе исключить не вышло. Переговоры шли напряженно, но достаточно эффективно, потому что не было посредников и обе стороны были глубоко погружены в тематику. В итоге нам пришлось единовременно выдать новым акционерам внушительную сумму, а также пожать руки, согласившись на дальнейшее сотрудничество на достигнутых условиях.
Довольно примечательным был способ получения наличных, выбранный изобретательными борцами с коррупцией. Встреча была назначена на одной из центральных магистралей города, соединяющей крупные микрорайоны. Когда один из нас приехал в указанное место, он не обнаружил ничего, кроме припаркованного автомобиля бюджетного сегмента. Полагая, что представитель бенефициара находится в нем, он заглянул через лобовое стекло, однако внутри никого не было.
Через несколько минут от адресата в мессенджер пришло сообщение с просьбой оставить пакет на заднем сиденье авто, которое, как выяснилось, было не заперто. Так и было сделано. На всякий случай мой человек запомнил госномер машины, где оставил посылку. По результатам пробива номер оказался, естественно, списанным.
Эти менты оказались осторожными и неглупыми. Мы проработали с ними еще какое-то время, прежде чем попали в масштабнейший замес, от которого они при всем желании не смогли бы нас уберечь. Хотя вовсе не исключаю, что они могли оказывать информационную поддержку нашим главным оппонентам, одновременно пытаясь и употребить в пищу чешуйчатого обитателя водоемов, и взгромоздиться на неотъемлемую часть тела какого-то очень важного генерала.
Представьте себе, что вы нерядовой сотрудник УБЭПа, скажем, начальник отдела, курирующего хищения бюджетных средств. У вас наверняка имеется пул информаторов на самых различных уровнях – от регионального управления Федерального казначейства до дроповодов крупных обнальных площадок. Вам поступает информация, что некая группа товарищей, включая чиновников высокого ранга, активно потрошит народные богатства. Ваши действия?
Опция № 1 - сыграть в «честного мента». Попытаться устроить полномасштабную разработку с разоблачениями в высших эшелонах власти своего региона. Однако перспектива на том или ином этапе упереться в команду «Отбой» от собственного начальства или, хуже того, откуда-нибудь повыше, практически стопроцентная. Опытные блюстители экономического правопорядка так не поступают.
Опция № 2 – попытаться «в одно жало», не делясь ни с кем дальше своего отдела, выжать из выявленной ситуации максимум, совершив дерзкий налет на жуликов в расчете на эффект внезапности. Но если раньше это чаще работало, чем нет, то сейчас мало кого из серьезных расхитителей социалистической собственности испугается первого же допроса или даже задержания. В общем, тоже не лучшая идея.
Опция № 3 – примкнуть к выявленной ОПГ в качестве миноритарного акционера-владельца привилегированных акций (т.е. без права голоса на общих собраниях акционеров, но с правом получения дивидендов), предварительно согласовав условия их приобретения с начальником своего управления. Вот это уже конструктивно и по-взрослому. Конечно, для успешного вхождения в бизнес, нужно провести предварительный внешний аудит предприятия и указать на слабые места, а также обозначить свою ценность от участия в уставном капитале. Но для грамотного опера из правильной команды это не составляет труда.
Как вы догадались, мои «партнеры» предпочли именно последний вариант. Проект соглашения, представленный их «младшим юристом» (начинающим опером, которому, тем не менее, доверяли такие вопросы) предполагал уступку в пользу новых акционеров 10% валовой выручки, что составляло порядка 35% от чистой прибыли. При этом соглашению должна была быть придана обратная сила, иными словами, оно распространялось в том числе на те «проекты», которые за последние полтора года мы уже успели завершить и забыть.
После нескольких раундов переговоров нам удалось снизить ставку до 5% от вала, однако пункт об обратной силе исключить не вышло. Переговоры шли напряженно, но достаточно эффективно, потому что не было посредников и обе стороны были глубоко погружены в тематику. В итоге нам пришлось единовременно выдать новым акционерам внушительную сумму, а также пожать руки, согласившись на дальнейшее сотрудничество на достигнутых условиях.
Довольно примечательным был способ получения наличных, выбранный изобретательными борцами с коррупцией. Встреча была назначена на одной из центральных магистралей города, соединяющей крупные микрорайоны. Когда один из нас приехал в указанное место, он не обнаружил ничего, кроме припаркованного автомобиля бюджетного сегмента. Полагая, что представитель бенефициара находится в нем, он заглянул через лобовое стекло, однако внутри никого не было.
Через несколько минут от адресата в мессенджер пришло сообщение с просьбой оставить пакет на заднем сиденье авто, которое, как выяснилось, было не заперто. Так и было сделано. На всякий случай мой человек запомнил госномер машины, где оставил посылку. По результатам пробива номер оказался, естественно, списанным.
Эти менты оказались осторожными и неглупыми. Мы проработали с ними еще какое-то время, прежде чем попали в масштабнейший замес, от которого они при всем желании не смогли бы нас уберечь. Хотя вовсе не исключаю, что они могли оказывать информационную поддержку нашим главным оппонентам, одновременно пытаясь и употребить в пищу чешуйчатого обитателя водоемов, и взгромоздиться на неотъемлемую часть тела какого-то очень важного генерала.
